– От Лендс-Энд до Джон O’Гроутс у каждого хорошего хозяина или, в нашем случае, хозяйки есть большой запас очистителя для водопроводных труб.
Он предъявил мне банку.
– «Дрейн Бейн», – прочитала я. – Это так называется?
– К сожалению, да, – подтвердил Доггер. – Но, к счастью для нас, это просто гидроксид натрия.
Гидроксид натрия! Я захлопала в ладоши. Широкие массы знают его как каустическую соду, но те из нас, кому повезло стать химиками, знают это вещество как старый добрый NaOH.
На меня снизошло великое спокойствие, как будто я вернулась в свою лабораторию в Букшоу.
– С чего начнем? – спросила я со внезапно сбившимся дыханием.
– Предлагаю подготовить диатомеи, – ответил Доггер.
Я извлекла из кармана носовой платок, стараясь не разворачивать его, чтобы сохранить улики. Протянула его Доггеру, в тот самый миг осознавая, что хрупкий клочок льна может оказаться пеньковой веревкой на шее неизвестной персоны.
Нереальное чувство и такое приятное. Приятно верить, что у правосудия нет любимчиков.
К моему удивлению, Доггер отложил платок в сторону. Точнее, не совсем в сторону: он бережно поместил его в стакан, извлеченный из портфеля.
– Сначала самое главное, – сказал он. – В данном случае это дистиллированная вода.
Он налил в чайник воды из тазика в углу комнаты и поставил его на плиту. Снял крышку и вместо нее установил стеклянную дымовую трубку от лампы, накрыв конструкцию еще одним стаканом.
– Почти идеально, – заметил он, включая плиту. – Сработает.
– Ты это уже делал, – сообразила я.
– Нет, – ответил Доггер. – Я импровизирую.
– Импровизация – половина удовольствия, когда она срабатывает.
– О да, – согласился Доггер.
Вскоре чайник закипел, и пар начал подниматься по трубке и конденсироваться в более холодном стакане. Доггер дал ему покипеть две с половиной минуты и выключил плиту. К этому времени трубка была целиком заполнена паром и ее внутреннюю поверхность покрывали капли воды.
Ловким движением Доггер взялся за импровизированное устройство, снял его с чайника, перевернул и аккуратно поставил на стол. Стакан оказался внизу, трубка наверху. Влага конденсировалась на стенках трубки и стекала вниз.
– Вот наша дистиллированная вода, – объявила я.
– Мы сохраним небольшое количество для экспериментов по обнаружению цианистого калия и паральдегида, – сказал он, отливая пару унций в стакан с прикроватного столика.
– Нам хватит? – поинтересовалась я.
– Много не требуется, – сказал Доггер, аккуратно переливая оставшуюся воду в стакан, где лежал мой носовой платок, и тыча ткань тыльным концом ручки, чтобы она полностью намокла. – Улики микроскопические.
– Что дальше?
– Оставим на некоторое время, – ответил Доггер.
Когда ты нетерпелив, время тянется целую вечность, и через несколько минут я поймала себя на том, что мне трудно сдерживаться, чтобы не ерзать.
– Приступим к тесту на цианид и паральдегид? – ласково улыбаясь предложил Доггер и взял белую мыльницу с полки над умывальником.
Я возрадовалась.
Поскольку цианистый калий (KCN) под воздействием желудочных соков Орландо должен был превратиться в синильную кислоту (HCN), эти два теста очень просты. Разумеется, мы могли бы произвести требуемую пикриновую кислоту, растворив горсть таблеток аспирина в серной кислоте, но мы остановились на более простом способе: несколько граммов двууглекислого натрия и пара капель антисептика, содержащего пикриновую кислоту, – все это мы нашли в аптечке первой помощи, которую Доггер принес из «роллс-ройса».
Я завороженно наблюдала, как Доггер тщательно моет и вытирает мыльницу, наливает в нее примерно унцию раствора, в котором лежал мой платок, а потом добавляет к пробе несколько капель антисептика.
Как я и ожидала, из-за содержания изопурпурного калия жидкость быстро приобрела слабый красновато-кирпичный оттенок.
– Любопытно, – сказала я, пытаясь сдержать волнение. – Цианид. Присутствие оного само по себе предполагает случайное отравление, самоубийство или убийство.
Доггер кивнул.
– А теперь паральдегид. Я также позволил себе вольность отлить небольшое количество серной кислоты из аккумулятора «роллс-ройса», – продолжил он, извлекая маленький стеклянный флакончик, который, насколько я помню, раньше содержал нюхательные соли и лежал в бардачке.
– Ты чудо, Доггер! – я хлопнула в ладоши.
– Благодарю вас, мисс Флавия, – ответил он. – Чудо – это слово для волшебников. Я предпочитаю считать себя сугубо практичным человеком.
Читать дальше