Михаил Шторм - Во власти Бермудского треугольника

Взглянув на себя, она вскрикнула и поспешила в палатку, чтобы встретить спасателей, если не умытой, то хотя бы кое-как одетой.

Бесцеремонно разбуженный Быков не вполне понял, каким чудесным образом очутился на восхитительно твердой, надежной палубе многоместного катера. Он невпопад отвечал на вопросы окружавших его людей, безропотно позволял обрабатывать свою рану, растерянно хлопал глазами и все искал Лиззи, к которой успел привыкнуть настолько, что ощущал себя без нее калекой с ампутированными конечностями… И вырванным сердцем!

Воды им дали поначалу совсем немного, а потом напоили наваристым куриным бульоном, заодно напичкав всякими необходимыми веществами посредством инъекций. Впрочем, это происходило уже на большом корабле, куда катер домчал их за десять или пятнадцать минут. Насколько Быков понял, это было научно-исследовательское судно, и он в своем предположении не ошибся.

Руководителем экспедиции оказался широколобый, энергичный американец лет сорока. Он решительно пресекал все попытки команды поближе познакомиться и пообщаться со спасенными. Его звали Смитом Сандерсом. Он лично сопроводил Быкова и Лиззи в их апартаменты, предупредив:

— Тут у нас тесновато, поскольку пришлось разместить кучу дополнительного оборудования, очень капризного и деликатного. Но полный покой вам будет обеспечен.

— Мне не нужен покой, — возразил Быков, осматривая каюту, похожую на чулан с одним небольшим окошком. — Я должен рассказать вам все, что с нами приключилось.

— И я, — поддакнула Лиззи, опустившись на нижнюю койку.

— Хорошо, — согласился Сандерс, бросив взгляд на массивные наручные часы. — У вас есть около пяти минут.

— Что? — удивился Быков. — Почему так мало?

— Примерно через столько подействует снотворное, которое ввели вам обоим.

— Но… — начала Лиззи.

Сандерс остановил ее властным жестом:

— Это обсуждению не подлежит. Кроме того, снотворное уже циркулирует внутри вашей кровеносной системы, так что советую не терять времени. Если, конечно, вам не терпится сообщить нечто сверхважное. Мир ждал вашего возвращения так долго, что потерпит еще несколько часов.

— Лиз, — говорить буду я, — предупредил Быков. — И не спорь, пожалуйста.

К счастью, она согласилась без возражений, что позволило не отвлекаться на посторонние разговоры. На нее снотворное подействовало раньше. К тому времени, когда Быков закончил рассказ о массовых расстройствах сознания и инфразвуковом излучателе в трюме «Оушн Глори», голова Лиззи клонилась из стороны в сторону. Когда дело дошло до преступлений Саши Коротича, она уже завалилась набок, не успев даже забросить ноги на койку. За нее это сделал Быков, перебарывающий сонную одурь.

— Потом я изложу все подробнее, — сказал он, описав зеленый пузырь и его воздействии на психику. — Могу даже письменно. А сейчас необходимо… необходимо… — Его язык заплетался все сильнее, как у мертвецки пьяного человека. — Пленка. — Быков протянул Сандерсу маленький сверточек. — Надеюсь у вас есть… чем…

Он обнаружил, что видит перед собой сплошной серый туман, в котором лишь приблизительно угадывается силуэт собеседника. Потом и силуэта не стало. И тумана тоже.

Как выяснилось позже, Быков и Лиззи проспали беспробудным сном почти сутки. Они очнулись лишь поздним утром следующего дня и были немедленно препровождены в лазарет, а оттуда — в каюту Сандерса. Все, кто находился на судне, смотрели на них с нескрываемым любопытством. Опознав в капитане человека, который разглядывал ее в бинокль, Лиззи не удержалась от желания показать ему пресловутый средний палец. Ничуть не смутившись, он подмигнул и показал ей другой палец — большой, красноречиво поднятый вверх. Лиззи надменно фыркнула, но столь сомнительный комплимент пришелся ей по душе. Близость с Быковым вернула ей утраченную способность находить удовольствие в интересе мужчин к своей персоне, пусть даже и не одетой.

Первое, что спросил Быков, когда вошел к Сандерсу:

— Как пленка?

— Присаживайтесь, — предложил гостям хозяин каюты, пропустив вопрос мимо ушей. — Я взял на себя смелость заказать вам ланч сюда. — Он обвел рукой накрытый стол с его содержимым. — Излишеств не ждите, потому что рацион определен доктором Робертсоном. Но все свежее и, надеюсь, вкусное.

Быков сел, придвинул к себе тарелку овсянки с молоком и взял в руку ложку, но не пустил ее в ход, а повторил вопрос. Лиззи тоже не спешила приступать к трапезе, выжидательно глядя на Сандерса.