У входа в гостиницу его перехватил капитан Поземкин.
– Александр Иванович! – взвыл он. – Генерал вас обыскался, срочно требует!
– Чего требует?
– Вас, – упавшим, наконец, голосом сказал Поземкин.
– Где он?
– Только что в райотдел явился.
– Скажи ему, что буду через двадцать минут.
– Он же меня на куски разорвет!
– Не меня же, – сказал Смирнов и вошел в гостиницу.
Казарян лежал на его кровати и читал обрывок старой московской газеты, в которой были завернуты смирновские шлепанцы. Увидев Смирнова, сказал грустно:
– Вон Лариса Шепитько по сценарию Генки Шпаликова снимает, а я…
– А ты на кровати лежишь вместо того, чтобы, как негр, на подполковника Смирнова работать. Вставай, у меня весьма определенная версия смерти Олега, при которой у тебя, именно у тебя, дел невпроворот. Сейчас, я думаю, мы с генералом к войскам полетим на Жоркин хутор, следовательно, копать здесь время у тебя еще есть…
* * *
У райотдела милиции выстроились личный состав отдела, отделение, прилетевшее из крайцентра, весь наличный транспорт и Поземкин. Вне строя стояли генерал Есин, секретарь райкома партии Георгий Федотович и приближенный майор.
– Что вы себе позволяете!? – возмущенно заорал генерал.
– Но есть и еще одно преступление, – напомнил Смирнов генералу. Генерал хотел ответить, но Георгий Федотович положил свою ладонь на его погон с зигзагами и звездой:
– Александр Иванович, открылось такое… Я поражен. И еще эта грязная история с Виктором… Татьяна в отчаянии, правда, он никогда не был, мягко говоря, ангелом, но связаться с преступной организацией…
– Мы летим или не летим? – строго спросил генерал.
– Летим, Петр Петрович, летим, – заверил генерала секретарь райкома. – Я просто обязан лететь с вами: это мой район.
– По площади превосходящий Бенилюкс, – не кстати вспомнил Смирнов и, заминая собственную бестактность, фальшиво поинтересовался: – Куда летим, товарищ генерал?
– На Жоркин хутор. По моим агентурным данным, именно там сконцентрировалась сейчас активная часть преступной группы.
Агентурные данные мог предоставить только один агент – экс-руководитель художественной самодеятельности. Но Смирнов не стал об этом говорить. Он спросил вроде бы о другом, но для генерала – только об этом:
– Бармин где?
– Под стражей, – сообщил майор, ибо генерал такими мелочами не занимается.
– Он должен быть изолирован от всех, я настаиваю – от всех, товарищ генерал, – жестко потребовал Смирнов. Генерал хмыкнул и сказал майору:
– Придется тебе выполнить этот приказ, майор. Он по званию тебя старше, – генерал оглядел механизированное войско. – По машинам и на аэродром.
Вертолет взял на борт отделение с майором, генерала, секретаря райкома с помощником Васей, Смирнова и Поземкина. Другим деятелям правоохранительных органов района генерал не не доверял, считал их присутствие бесполезным. Говорить было не о чем, да и вертолет визга, рокота и свиста издавал достаточно, чтобы заглушить любой разговор. Через минут пятнадцать вертолет стал припадать на правый бок – разворачивался, значит.
Смирнов, сидевший справа, увидел Жоркин хутор во всей его красе. Сначала то, что видел с земли: изящную петлю Чони, красивые и сверху тоже коттеджи, аккуратные хозяйственные постройки, идеально расчерченные поля. Внезапно удивился до невозможности: помимо трех бараков у пруда за холмом в мелколесье притулились еще шесть. Вот тебе и всевидящий московский сыскарь – такое не заметить! Разозлился на себя, разозлился и на пилота, который приземлялся почти свободным падением, от чего в пустом смирновском желудке стало нехорошо.
Готовые к смертельной схватке солдатики внутренних войск с автоматами наперевес выпрыгивали из вертолета и, как обучены были, рассыпались в редкую цепь. Выпрыгнул майор, выпрыгнул Поземкин, а для генерала и секретаря райкома самый молодой из экипажа скинул на землю хилую лесенку. Генерал и секретарь райкома достойно сошли на зеленую травку. Про Смирнова забыли, но он тоже воспользовался начальнической лестницей.
Майор что-то прокричал – не слышно было из-за шума лопастей, и цепь осторожно двинулась к абсолютно безлюдной снаружи конторе.
Ужасно все это напоминало плохое военное кино. Смирнов вздохнул и пошел вслед за генералом и секретарем, которые держались от цепи в метрах шестидесяти-семидесяти.
Не дойдя до конторы метров сто пятьдесят, цепь залегла, направив автоматы на безжизненные окна. Храбрый генерал дошел до позиций цепи, остановился и громко, тренированным командирским баритоном-рычанием объявил буколической тишине:
Читать дальше