Анатолий Степанов - Деревянный самовар

– Рома, займись им, – попросил Смирнов.

Казарян схватил Чекунова за волосы, закинул ему голову и, сверху посмотрев в глаза неистовым армянским взглядом, предупредил:

– Я без погон, сучонок, с меня – взятки гладки. Сейчас я тебя, палача из подворотни, мордой в кровь убитого тобой человека ткну, если по существу отвечать на вопросы подполковника Смирнова не будешь. Кто главный?

– Где? – попросил уточнения охрипший вдруг Чекунов. – Здесь или там?

– И здесь, и там, – уточнил Смирнов. Казарян откинул от себя голову Чекунова и брезгливо вытер правую руку, что бралась за лейтенантские волосы, сначала о редкую траву, а потом о собственные штаны.

– Здесь – все концы у Лузавина, – начал колоться Чекунов. – Он управделами райкома, все в его руках.

– И Георгий Федотович? – спросил Смирнов.

– Или наоборот? – добавил Казарян.

– Не знаю, – вяло ответил Чекунов.

– Рома, – томно попросил Смирнов. Казарян ребром ладони с жестокой силой ударил Чекунова по тому месту, где плечо переходит в шею, в нервные соединения. Лейтенант запоздало втянул голову с плечи и завыл, заныл от нестерпимой боли. – Значит, не в курсе дел своего зятька?

– Какого еще зятька? – проплакал Чекунов.

– Муж сестры в российских семействах именуется зятем. Следовательно, Георгий Федорович приходится тебе зятем.

– Откуда знаете? – не по делу слезливо удивился Чекунов.

– Я и еще кое-что знаю, – сообщил Смирнов. – Чьи вы с секретарской женой любимые детки.

– Тогда поосторожней со мной, подполковник, раз знаете, – вдруг угрозил Чекунов четким голосом. Можно сказать, восстала из пепла небольшая птичка Феникс. Смирнов засмеялся. И смех его был нехороший. Смирнов смеялся, а Казарян смотрел на лейтенанта презрительно жалеючи, как на муху, которая безнадежно билась о стекло, стараясь пробиться сквозь него к солнцу и помойной яме. Теряя огненные перышки, волшебная птичка превращалась в собственных ощущениях в эту муху, единственный шанс которой ждать что кто-то откроет окно, и она долетит-таки к такой милой, такой сытной животворящей помойной яме. Эти двое не откроют. Эти двое, если им понадобится, раздавят муху на стекле. Все отдать для того, чтобы к двоим присоединились другие – знавшие его, боявшиеся его отца, сумеющие, если не оправдать, то отодвинуть его в сторонку и сделать щелку в окне. И Чекунов внес поправки и уточнения в свое несколько неосторожное заявление: – Я просто хотел сказать, что отец абсолютно не в курсе всех этих лесных дел. Мне предложил крупно заработать по окончании училища начальник краевого управления лесного хозяйства Константин Владимирович Белых.

– Значит, он – главный, – понял Смирнов. – А папуля?

– Что папа? – не понял Чекунов.

– Благословил?

– Папа очень обрадовался, что я уеду от своей компании, которая оказывала на меня дурное влияние.

– А не наоборот? – задал любимый вопрос Казарян.

– Он, Рома, первый плейбой края был. И сильно-сильно гулял: непонравившихся избивал, понравившихся приручал, в ресторанах не платил, безнаказанно подворовывал помалости. Вот папа и решил, что такому дитяти лучше всего окончить скоростным темпом школу милиции. И на тебе – за год лейтенант.

– Саня, откуда у тебя досье на него?

– Я что – Борьку Марченко зря в командировку направлял? Он моей Лидке дозвонился из края и передал мою просьбу перепроверить ласкового Чекунова. А ты Лидию Сергеевну знаешь: обаяние, коммуникабельность, связи со всеми НТО Союза. И с местным тоже. Так что грамотный Боря под ее диктовку записал достаточно. Ну, похвастался, и продолжим. Папа с лесным боссом по корешам?

– Встречаются по работе, – ответил Чекунов.

– Не будем уточнять по какой. Пока! – решил Смирнов. – Когда лесным делом заинтересовался Владимир Владимирович?

– Месяца два тому назад.

– И сразу в Нахту с особым поручением прибыл ты. Теперь понятно, почему ты мне врал, что здесь ты уже почти год. В чем было твое задание?

– Узнать, насколько глубоко копнул прокурор.

– Узнали и решили ликвидировать. Чей план?

– Лузавина. Он и людей подобрал.

– А ты – оперативное руководство?

– Да не. Просто отдельные поручения.

– И с ходу начали. Даже меня не испугались.

– Поздно было переигрывать. Ратничкина выпустили раньше, чем узнали от Петра Петровича, что вы приезжаете.

– Когда решили вместо Ратничкина сдавать настоящего убийцу – Арефьева?

– После нашей первой с вами поездки. Я понял, что вы не верите в виновность Ратничкина. Когда вы допросили Арефьева и Жабко, а я передопросил, стало ясно: вы обязательно выйдете на этого идиота, придумавшего пиджак в полоску.