Михаил Шторм - Алмазы Карибского моря

Но бандитам как раз хотелось закончить все как можно быстрее. Те двое, которые были вынуждены нести покойников и пленницу, без конца бурчали и злились, пока Толик не заявил:

— С меня хватит. Какого хрена мы корячимся? Можно все здесь провернуть.

Они стояли в начале широкой песчаной полосы, отделяющей сушу от океана. Чистый воздух был наполнен морской свежестью. Волны, скатываясь с пляжа, оставляли за собой длинные пенистые разводы.

— Макс сказал к лодке их вести, — неуверенно возразил Самвел.

— Ему надо, пусть и ведет, — заявил Женя.

К этому моменту носилки были опущены на песок, и Быков получил передышку. Потирая натруженные ладони, он не оборачивался, чтобы не напоминать троице о своем существовании.

— Какой смысл в этом? — продолжал Женя, не заботясь о том, чтобы таиться от пленников. — Никому не нужна эта инсценировка. — Ему удалось выговорить последнее слово без запинки, что свидетельствовало о наличии неких навыков и образования. — Ну утопим мы этих двоих. И что? Все равно два трупа с огнестрелами останутся. Они, как ни прячь, все равно наружу вылезут. Зачем тогда этот цирк?

— Я тоже так думаю, — согласился Толик. — Что-то не то Максим мутит. Надо брать камни и сваливать, а не ерундой заниматься. Эй ты, Димон! Бери лопату и копай. Считай, приехали.

Быков обернулся. К ногам его полетела лопата с прямоугольным штыком. Будь она заостренной, можно было бы попытать счастья. Даже невзирая на то, что Самвел предусмотрительно взял ружье наизготовку и отступил назад. Интересно, сколько у него зарядов осталось? В таких надствольных магазинах обычно вмещается восемь патронов. Сколько раз Самвел открывал огонь? Кажется, три. Двумя выстрелами убил Шовкуна, одним свалил Майкла. Но нужно учитывать, что прежний владелец помповика застрелил собаку и, возможно, не с первого раза. Уже тогда магазин мог быть не полным. В общем, при худшем раскладе, патронов осталось четыре, но не исключено, что их меньше. Знать бы наверняка!

— О чем задумался, Дима? — спросил Самвел, целясь Быкову в живот. — Ты лучше не думай, а просто делай, что тебе говорят. Попробуешь рыпнуться, твоя подружка за это ответит. Есть много способов сделать девушке очень больно, особенно, если ее раздеть перед этим. Так что пожалей ее. Бери инструмент и за дело.

Быков наклонился за лопатой. Толян отвел его на несколько шагов и очертил каблуком размер и местонахождение ямы. Женя стащил Джейн с носилок и усадил у своих ног. В руке он держал нож.

— Быстрее! — крикнул он. — Глубоко не зарывайся. Песочком притрусим твоего запорожца и хватит.

— Можешь сразу четыре могилы копать, — сказал Самвел. — Ты ведь понимаешь, что ты и твоя девка отсюда уже никуда не уйдете?

Ничего не ответив на это, Быков несколько раз махнул лопатой, вонзил ее в песок и пошел за Шовкуном.

— Успеешь, — сказал Толик.

— Он размер определяет, — пояснил Женя, шамкая изуродованными губами.

Быков наклонился и поднял покойника на руки, крякнув от натуги.

— За ноги волок бы, — подсказал Толик.

— Уважение к дружбану проявляет, — пробормотал Самвел. — Это правильно. Одобряю.

Быков со своей ношей развернулся к ним спиной. Неся мертвого Петра, он несколько раз менял положение рук, а под конец неудачно положил тело на землю, так что пришлось повозиться, укладывая его лицом вверх. В результате всех этих манипуляций в распоряжении Быкова оказался мобильник, незаметно сунутый в карман джинсов. Перед смертью Шовкун зарядил аккумулятор, так что телефон был готов к использованию.

Быков понятия не имел, как звонить в полицию Ямайки, но надеялся, что Джейн сумеет дозвониться в Штаты, а оттуда уже найдут возможность связаться с местными правоохранительными органами. Оставалось решить небольшую задачку. Вывести из строя троих бандитов, чтобы не мешали. И хотя в последнюю мысль Быков вложил изрядную долю иронии, смешно ему не было. У него в руках находилась лопата, которой ему предстояло выкопать могилы для себя и своих друзей.

Он посмотрел на Джейн. Она сидела на песке с совершенно отрешенным выражением. Быков вспомнил, что такие лица были у приговоренных к смертной казни в кинохронике. И точно так смотрели пленные солдаты, которые доживали последние минуты, пока боевики резали глотки их товарищам. Близость смерти парализует волю. Возникает обманчивая иллюзия, что лучше пожить еще хоть немного вместо того, чтобы броситься на палачей и погибнуть сразу… или же одержать победу.