Владимир Евдокимов - Забытый берег

Я страстно, смертельно хотел уснуть и не мог. Прикрыв глаза полотенцем, я лежал на верхней полке и думал. Мучительным воображением я искал слово, и оно наконец всплыло из памяти сегодняшнего дня, оттуда, где Зенков просто объяснил, что совесть ощутима. В его словах это оказалось для меня главным. Как раз мы перешли через Волгу и стали подниматься на берег…

Берег — это граница земли и воды. И у реки два берега, а у моря — один! Именно! Берег один, и за ним море, море, бескрайний водный простор, и в нём, обжигая воду, тонет ночью красное солнце. Оттого расстаться с берегом невозможно, вот и цепляешься за земную твердь, ходишь туда и сюда — вот оно, море, рядом, и берег-то вот он! Лес, дюны, ветер — вот и равновесие души, созерцание пространства, блаженный покой. А на реке один берег всегда сопровождает другой, тянется вдоль него, отчего кажется хотя и таким же — ведь вот же он, всего-то сто метров, пятьсот, ну, километр, всё же одинаково, ничего нового там нет, — но неведомым! И тянет, тянет на другой берег какая-то вечная, дивная сила, влечёт через водную гладь. Переправиться, забраться выше и с жадным любопытством поглядеть туда, откуда приплыл. Поглядеть и увидеть там что-то новое, необычное и ощутить вдруг тягу то ли назад, то ли вперёд, потому что какой берег у реки главный — сказать нельзя, они оба одинаковы, и друг без друга их нет. Их два, и они вместе, да только возвращение с одного берега на другой как путешествие в иной мир: миры меняются, а река остаётся. Оттого-то, да, именно от этого и нет на берегу реки покоя — всегда есть другой берег, и тянет, мучительно тянет туда…

Страх затихал, я ждал.

И вдруг с холодной решимостью уснул — когда после Зелёного Дола в глухой темноте поезд гулко прошёл по мосту через Волгу: в ощутимой высоте, укрывшись за металлическими конструкциями, прогрохотал над широким ледяным полем, прибавил скорости и, длинно скрипя рельсами, устремился на запад, вслед за солнцем, несколько часов назад закатившимся за край земли.