Диана Дэвидсон - Злачные преступления

— Ничего подобного, — от слов сына меня затрясло, — я всего лишь пытаюсь помочь!

— Конечно! — голос Арча сорвался на крик. — Именно так это и выглядит!

Это было уже чересчур для моей психики. Я посмотрела на часы: 4:45. Рановато для выпивки. Я шлепнула на тарелку сосиски, приготовила шпинат с домашней лапшой и оставила мальчишкам записку о том, как разогревать ужин. Все это время меня не оставляли мысли о том, что хорошо было бы найти где-нибудь статистику самоубийств среди родителей, имеющих детей-подростков. Однако будучи матерью-одиночкой, я не могла позволить себе чтение нотаций. Правда, если дела пойдут хуже, разговор придется возобновить.

В конце концов, Арч не виноват ни в брошенном камне, ни в появлении злосчастной змеи.

Взяв себя в руки, я поняла, что мне стоит заняться делами. Я перемешала масло с мукой, взбила полученную массу с молоком, добавила тмин, изюм и яйца. Должно было получиться густое тесто для ирландского содового хлеба. Засунув круглый противень с тестом в духовку, я отправилась в ванную комнату — горячая ванна с пеной должна была привести меня в чувство. Ароматный хлеб и приятно пахнущий ресторатор — о чем еще мог мечтать Том Шульц? Но об этом лучше было не думать.

Хлеб был готов, и я пошла одеваться. Надев пальто, перчатки и меховые наушники, я вышла на улицу. После двухдневной передышки погода снова испортилась. Вершины гор были окутаны серыми, похожими на дым облаками. Градусник показывал минус пятнадцать. Красный восход создавал ощущение тревоги. Когда я вышла на крыльцо, с неба падали хлопья снега. Порыв холодного ветра заставил меня поплотнее прижать теплый круг хлеба к груди. Увидев на улице Джулиана, я сильно обрадовалась. У нас не было времени поговорить, однако теперь у меня появилась возможность выпросить у него для поездки «рейнджровер». В голове тут же нарисовалась упоительная картина внезапно начавшейся вьюги, которая позволила бы мне остаться у Шульца на ночь.

Управлять «рейнджровером» было все равно, что сидеть за рулем танка. Однако к тому времени как я выехала на Мейн-стрит, мои мысли переключились на моего знакомого следователя по убийствам.

Быть с Шульцем это так… Переключение на третью скорость позволило «рейнджроверу» преодолеть колею грязи. Так… интересно.

Мое эмоциональное состояние колебалось от оцепенения до ненависти, смешанной с чувством обиды. В такие моменты казалось, что из меня высосали всю энергию и сил на выстраивание личной жизни не осталось. Я навеки зареклась выходить замуж. Когда-то я была неплохим, полным веры в лучшее воскресным школьным учителем. С тех пор прошло много времени, и моя клятва вполне оправдывала себя во всем, что касалось физических отношений. Меня все устраивало. По крайней мере, я так думала.

Тот факт, что однажды вражда с Джоном Ричардом пошла на убыль и он начал еженедельно докучать мне, показался мне очень странным. Однако Марла заявила, что никакой странности тут нет. Произошло это на одной из встреч, где мы, будучи экс-супругами Кормана, частенько обсуждали нездоровые семейные взаимоотношения. В то же время с некоторых пор я начала испытывать странное сексуальное томление. Встречаясь с Шульцем, я не забывала держать дистанцию, но в качестве психолога меня ожидал полный крах. Когда Арч начал заниматься плаванием, я была поражена тем фактом, что неестественно улыбающийся мне тренер совершенно не вызывал у меня протеста. Потом появился учитель рисования, которому мне приходилось иногда помогать. В тот момент, когда он медленно переходил от одного ученика к другому, исправляя ошибки, я была не в состоянии оторвать взгляд от его накачанного зада.

Марла говорила, что так себя вести стыдно. При этом сама она не испытывала таких страданий. Марла решила, что раз уж ей больше никогда не выйти замуж, отпущенное время надо проводить с пользой. И проводила, в то время как я продолжала вздыхать о тренере по плаванию и об учителе рисования.

А потом я встретила Шульца с его представительной наружностью и зелеными, цвета морской волны, глазами.

Пока «рейнджровер» скользил сквозь крутящиеся снежные вихри, я вспоминала, как однажды летом так же ехала одна в пристанище Тома Шульца. «Пристанище» представляло собой роскошный двухэтажный дом, сложенный из великолепно обработанных бревен. Шульц купил его на аукционе Внутренней налоговой службы после того, как известного архитектора привлекли за неуплату налогов. Теперь архитектор вырезал тарелки в исправительном доме, а Шульц после хаоса, царившего в офисе шерифа, мог наслаждаться уединенным прибежищем в окружении камней, тополей и сосен.