Андрей Троицкий - Ревность

Видимо, его глаза уже привыкли к темноте. И теперь он мог различить лужицу крови на серых керамических плитках. Глеб провел рукой по груди покойника, почувствовал кожей липкую кровь и посмотрел на свою ладонь. Он быстро поднялся на ноги, попятился к двери, доставая что-то из-под куртки. Два выстрела грохнули один за другим, человек опустился на колени, пистолет выскользнул из ладони.

Радченко бросился к двери, распахнув ее, вывалился на летнюю веранду. Вода, стекая с крыши, шуршала в желобах, за полосой тумана огни далекого поселка стали неразличимыми. По доскам веранды скользнула и пропала чья-то тень. В темноте хорошо различимым оставался абрис светлой машины, стоявший в двадцати ярдах от дома. Из темноты, где-то совсем близко, сверкнули вспышки выстрелов. Пули прошли где-то рядом. За спиной разлетелось оконное стекло. Радченко не отступил и не пригнулся, он шагнул вперед, встал на верхней ступеньке.

Теперь на фоне машины он видел силуэт человека. Противник выстрелил и побежал назад. Это был высокий человек в длиннополой куртке и шляпе с широкими полями. Радченко, не целясь, дважды выстрелил в ответ и подумал, что выстрелы прозвучат слишком громко. Но звуки вязли в тумане, словно в вате. Два хлопка, не громче разрыва детской петарды.

Человек дернулся, будто наткнулся на что-то невидимое. Широкополая шляпа слетела с головы, он поскользнулся на мокрой траве и, взмахнув руками, рухнул грудью на капот. Но не поднялся, а тяжело сполз вниз, ударившись лицом о передний бампер.

Когда небо на востоке посветлело, сделавшись темно-серым, тела убитых перетащили на задний двор. Девяткин нашел в доме лопату и большой фонарь.

— До рассвета час, надо успеть с могилой, — сказал он.

Девяткин пристально посмотрел на Вадима и передал ему лопату. Выбрали место на заднем дворе, вдалеке от деревьев, чтобы корни не мешали. Вадим положил фонарь на землю и начал копать, он давно отвык от тяжелой работы, дело шло медленно. Радченко, чтобы чем-то себя занять, сходил в дом, повозившись в подвале, вернулся со второй лопатой, и работа пошла быстрее. Девяткин стоял в стороне, он держал пистолет в левой руке и, поглядывая на Радченко, о чем-то думал. Он морщил лоб, часто вздыхал и снова смотрел на Радченко. Девяткин подошел ближе. Яма оказалась довольно глубокой. Вадим зарылся в землю почти по грудь.

— Скоро закончим, — сказал он. — Еще десять минут — и шабаш.

Девяткин встал на свету. Радченко работал молча, выкидывая наверх землю, он думал о чем-то невеселом и хмурился.

— Все, хватит, — сказал Девяткин. — Нам не нужны окопы полного профиля.

Он шагнул вперед, остановился на самом краю могилы. Радченко воткнул лопату в землю и собрался вылезать. Вадим протянул руку Девяткину, чтобы тот помог выбраться. Но Девяткин стоял неподвижно, делая вид, что не замечает протянутой руки. Вадим побледнел, это было заметно даже в тусклом свете фонаря.

— Ты же обещал, — сказал он. — Обещал мне жизнь…

— Мало ли что я обещал…

Девяткин выстрелил в голову Вадима и на этот раз не промахнулся.

Через полчаса Девяткин, Радченко и Ольга, устроившись втроем в кабине фургона, выехали в сторону Лос-Анджелеса. С полдороги позвонили Джону. Радченко, путаясь в словах, сказал, чтобы Джон ждал, скоро они приедут, и он получит нечто очень интересное, то есть не то чтобы интересное, но нечто ценное. Впрочем, сюрприз есть сюрприз. Джон отвечал сонным голосом, кажется, он ничего не понял, дал отбой и снова провалился в бездонный колодец сна. Женщина всю дорогу плакала, размазывала слезы по лицу, немного успокаивалась, что-то спрашивала, но, кажется, не слышала ответов, повторяла вопросы и снова давилась слезами.

Радченко, сидевший за рулем, поглядывал на нее украдкой, и сердце сжималось от жалости и грусти. Худая женщина с провалившимися глазами и худыми всосанными щеками, одетая в какие-то обноски. Лицо в потеках грязи, волосы, похожие на паклю, не имеющие определенного цвета, стоят дыбом.

— Надо остановиться у лавки хозяйственных товаров, — сказал Радченко. — Ольге нужна вода и бумажное полотенце. Пусть хотя бы умоется… Ну, перед встречей с мужем.

— Ты потерял счет времени, друг мой, сейчас половина шестого, — ответил Девяткин. — Лавка откроется еще нескоро.

— Тогда остается магазин ликеров, ну, который напротив гостиницы. Он работает круглые сутки. Там есть салфетки.

Фургон остановился у магазина. Радченко вошел, встал перед прилавком.