Андрей Троицкий - Ревность

— Посмотри на этот урода внимательно, — сказал Эдик. — И перестань ревновать — не к кому здесь ревновать. Этот тип просто пустое место. А если не можешь без ревности, если тебя так сильно захватило это чувство, — поревнуй свою Галю к дорожному указателю или любому неодушевленному предмету.

Ключевский на фотографиях выглядел неважно: постаревший плейбой с паскудной рожей и нелепой стрижкой, молодящийся, стремящийся забыть о своих сединах. И правда, — похож на засушенный хрен.

Постельные снимки оказались никудышного качества. В комнате горел лишь тусклый ночник, в свете которого на белых простынях можно разглядеть два серо-коричневых силуэта. Лица попадают в тень, фигуры расплывчатые. Та, что тоньше и короче, может быть, Галя. Но, может, и другая женщина. Эдик сказал, что после компьютерной обработки снимков наверняка лица станут видны, никаких сомнений не останется, с этим можно будет идти в суд.

Радченко бродил вокруг фургона, садился, но не мог сидеть, будто на землю насыпали гвоздей. Он вытянул руки, растопырил пальцы, — они дрожали. Но хуже этого внутренняя дрожь, которая расходилась от сердца по всему телу. И казалось, что дрожат колени, шея, даже нижняя челюсть. Хотелось собраться, успокоиться, но ничего не получалось. Сейчас его очередь вести фургон. Ничего, дорогой он придет в себя. Дорога всегда его успокаивает.

— Что с тобой? — спросил Девяткин. — Ты на себя не похож.

— Я в порядке, — соврал Радченко. — После такой этой тряски и жары — меня тянет блевать. Надо позвонить Джону, сказать, чтобы к ночи подъезжал на место.

— Не надо. Мы попробуем вдовеем. И сделаем ему сюрприз.

— У тебя сломана рука. И у нас один ствол на двоих.

— Ничего. Мы справимся. Не надо втягивать Джона в эту историю. Я улечу отсюда, как только мы все закончим. И тебе советую не задерживаться дольше двух дней. А Джону, хочет он того или нет, придется остаться здесь и жить дальше. Поэтому лучше нам с тобой довести дело до конца. Без него.

Куском веревки Вадиму связали руки и велели залезать в кузов. Радченко сел за руль, развернул фургон, вывел его на шоссе и погнал на запад.

С вечера зарядил промозглый дождь, кажется, плохою погоду они привезли с собой. Глубокой ночью проехали спящий городок, затем свернули с шоссе и пять миль петляли по узкой дороге, проходившей через апельсиновые рощи и пустыри.

Двухэтажный дом неопределенного цвета, отделенный от дороги невысокой изгородью, стоял на окраине поселка. У ворот на невысоком столбике почтовый ящик с номером. Вдалеке, на краю поля, светились далекие огоньки. С другой стороны подступали невысокие деревца, за ними, в низине, занавешенной туманом, можно было различить мутный силуэт соседнего дома. Радченко выключил мотор, сверился с картой и GPS, решив, что ошибки нет, — они на месте. Он вышел из машины, открыл двери фургона.

Сначала вниз спрыгнул Девяткин, он придерживал забинтованное плечо и морщился от боли. Затем осторожно спустился Вадим. Ему развязали руки, сунули телефон.

— Скажешь, что приехал, — приказал Девяткин. — Пусть открывают. Не огорчай меня: будь умным мальчиком.

Вадим набрал номер, долго дожидался ответа.

— Миша, ты? — сказал он в трубку. — Открывай, я приехал. Нет, ничего не случилось. Просто есть разговор. Вы все в сборе? Вот как. Ладно… Хорошо…

Он дал отбой, глянул на Девяткина и сказал:

— В доме только один Миша. Остальные в городе. Поехали еще вечером, обещали вернуться в полночь. Но их до сих пор нет.

— Что им делать в городе?

— Хотели выпить пива и снять шлюх. Ребятам из Майами приехали. Там полно первосортных девочек и других удовольствий. Им скучно в этой глуши.

Они зашли на участок. Вокруг дома торчали три молодых дерева, разрослись спутанные кусты, едва различимые в темноте. На втором этаже засветилось окно. Радченко на ходу подобрал суковатую короткую палку, поднялся на открытую летнюю веранду, встал справа от двери. Девяткин толкнул Вадима стволом пистолета между лопаток, мол, будь смелее.

Свет загорелся внизу. Вадим встал на пороге, за его спиной Девяткин. Скрипнули половицы, дверь приоткрылась внутрь, Девяткин, стоявший за плечом Вадима, увидел крепкого мужчину в трусах и майке без рукавов. Лицо человека было мятым и заспанным, темные глаза смотрели настороженно и подозрительно.

— Кто с тобой? — спросил человек.

Вадим не нашелся с ответом, только пожал плечами, шагнул вперед и снова остановился. Мужчина не спешил пускать ночных гостей. Его правое плечо и рука были закрыты так, что невозможно определить: он вооружен или нет. Кажется, обмануть этого парня — дело нелегкое, он никому доверял, даже самому себе.