Андрис Колбергс - Ночью в дождь

Карина заметила, как у Спулги задрожали губы - сейчас расплачется.

- Не глупи - расстраиваться не из-за чего!

- Я так не могу!

- Салаты готовы. Может, мне взяться за окорок?

- Что бы я без тебя делала!

Карина выбрала нож подлиннее и начала резать холодный окорок тонкими ломтями. Прислушавшись к разговору в гостиной, она сразу представила себе, что там происходит. Цветной телевизор включен, но звук приглушили, чтобы не мешал. В одном из двух кресел лицом к экрану сидит Эдуард Агафонович - стройный, преисполненный достоинства мужчина средних лет. Хозяйственный работник, последние десятилетия посвятивший медицине, авторитетный человек с широкими связями.

- Спулга, ты знаешь, Агафоныч пригласил меня на свидание!

- А ведь он недурен.

- Мой Алп тоже недурен и почти наполовину моложе.

- И ты, бесстыдница, сказала это Агафонычу?

- Нет, притворилась, что не поняла.

- Чего не поняла?

- Что он предлагает свидание.

- Умница.

- Пожалуй, можно раскладывать по тарелкам. Чем украсить?

- Петрушка в кладовке на окне.

Алп расположился в другом кресле - высокий, плечистый, с широким лицом и темными, вьющимися волосами. И все же какой бы костюм Алп ни одел, какой бы галстук ни повязал, он выглядит как деревенщина в похоронном облаченье. Мыслит он односторонне, с трудом закончил политехнический, но давно уже директор.

Конечно, большой завод ему никогда не доверят. Хотя... всякие чудеса бывают. Он послушный - никогда не поплывет против течения. А если срывается, то только на подчиненных.

Виктор с рюмкой в руке стал ходить по комнате. Как всегда немного нервничал, не в состоянии усидеть на месте. Элегантный и изысканный - ни дать ни взять аристократ в четвертом поколении.

- Что бы ты сделала, если бы твоего лесного бродягу Алпа прибрала к рукам какая-нибудь красавица-фея?

- Не знаю, - пожала плечами Карина. - Наверно, ничего бы не сделала. А что вообще в таких случаях можно сделать?

- Я тоже так думаю. Скандалом ничего не добьешься, только осложнишь себе жизнь. Может, попыталась бы в пику ему найти любовника. А раньше... теперь-то я могу тебе признаться... Давно уже, как только вы с Алпом стали бывать у нас... Мне тогда казалось, что у тебя с Виктором роман.

- Что за фантазии у тебя сегодня! Включи тостер, пора делать гренки.

- Честное слово, мне так казалось. Какое-то время я даже была уверена в этом.

- И припасла серной кислоты, чтобы плеснуть мне в глаза?

- Почти. Хотела Алпу рассказать, а потом вместе с ним застукать вас.

- Плохой из Алпа компаньон, он же всегда на охоте.

- Виктор буквально ел тебя глазами. А мне было завидно, потому что на меня он никогда так не смотрел.

- Просто жаль, что я сама этого не замечала.

Тихо, как привидение, в кухню проскользнул Наурис и хотел стащить мясо, но его уличили и начали стыдить.

- Нам с Илгонисом смертельно жрать хочется! - оправдывался он, как плаксивый, обиженный мальчик. Немного сутуловатый, но очень даже симпатичный, мускулистый.

"Илгонису сейчас семнадцать, значит, Наурису уже двадцать один", подумала Карина.

- Всем хочется! Сейчас сядем за стол, - сказала Спулга.

- Если бы вы из своих яств пожертвовали нам хоть косточку, мы бы удалились и не стали мешать вам.

- У меня же сегодня день рождения.

- Мамуленька, я прекрасно это знаю и еще утром поздравил тебя восемнадцатью поцелуями. Илгонис тоже знает, он же тебя поздравил горшком с георгинами.

- Азалией, - поправила Спулга.

- Ну ладно, георгиновой азалией.

- Куда вы собрались?

- Нам просто скучно будет смотреть, как вы киряете! Илгонис хочет показать мне свою новую гоночную машину, может, по дороге высосем по коктейлю в какой-нибудь кафушке.

- Но чтоб не позднее десяти были дома. У Илгониса утром тренировка, - строго сказала Карина. - И никаких коктейлей!

- Мы же пьем только безалкогольные - молочные.

- Не зли меня, - сказала Карина тем же тоном. - Мама с тобой не справляется, а у меня ты получишь трепку в два счета!

- Я убегаю, я испугался, мне тут угрожают насилием! - Наурис быстро выскользнул из кухни. Он и в самом деле немного побаивался Карины, и ему было неудобно: раза два она видела его на улице изрядно выпившим, но ни отцу, ни матери, видно, не сказала об этом. Если бы сказала, то не обошлось бы без воспитательных бесед.

- Как учится в институте?

- Ленится, мерзавец, - ответила Спулга. - Тянет с зачетами, знает, что из-за Виктора не отчислят.

- Может, лучше было бы, если бы поступил в политехнический?