Патриция Корнуэлл - В объятиях смерти

- Ты допускаешь возможность, что М. - убийца?

- А ты - нет?

Марино становился воинственным, и его игра с незажженной сигаретой начинала действовать мне на нервы.

- Я допускаю любую возможность, - ответила я. - Например, я точно так же допускаю и то, что она никого не ждала. Она была на кухне, убирая ром, и, может быть, думала, не налить ли себе стаканчик. Она нервничала, ее оружие было на столике, и она вздрогнула, когда прозвенел звонок или раздался стук в дверь...

- Ну конечно, - прервал он меня. - Она нервничала, ее трясло. Так почему же она оставила свой револьвер здесь, на кухне, когда пошла к этой проклятой двери?

- Она практиковалась?

- Практиковалась? - произнес он, когда наши глаза встретились. - Что ты имеешь в виду?

- В стрельбе.

- Черт побери... Я не знаю...

- Если нет, то вооружиться - для нее не естественный рефлекс, а всего лишь сознательная осмотрительность. Женщины носят в своих сумочках газовые баллончики. Они подвергаются нападению, а про баллончик вспоминают лишь после того, как преступление совершится, потому что защита для них не является естественным рефлексом.

- Я не знаю...

Я знала. У меня был револьвер "Руджер" тридцать восьмого калибра, заряженный "силвертипсами" - одними из самых разрушительных патронов, какие только можно купить за деньги. Несколько раз в месяц я спускалась с ним в тир в подвале моего служебного здания, чтобы попрактиковаться в стрельбе. Оставаясь в доме одна, я чувствовала себя более комфортно с личным оружием, чем без него.

Но тут было кое-что еще. Я подумала о гостиной, о каминных принадлежностях, которые стояли на медной подставке у камина. Берил боролась с нападавшим в этой комнате, и ей не пришло в голову вооружиться кочергой или совком. Для нее самозащита не была рефлексом. Ее единственным порывом было бежать, не важно - вверх ли по лестнице, или на Ки Уэст. Я стала объяснять Марино:

- Видимо у нее не было привычки к оружию. Звенит звонок, она вздрагивает, теряется, идет в гостиную и смотрит в дверной глазок. Кто бы это ни был, она достаточно доверяет этому человеку, чтобы открыть дверь. Оружие забыто.

- Или же она ожидала посетителя, - снова повторил Марино.

- Это вполне вероятно. Если кто-то знал, что она вернулась в город.

- Вот, может быть, он и знал, - вставил Марино.

- И, может быть, он - это М. - Я сказала то, что он хотел от меня услышать, при этом убирая бутылку обратно на полку.

- Да-а, ну и расклад. Но кое-что проясняется, не так ли?

Я закрыла дверцу шкафчика.

- Ей угрожали, ее терроризировали несколько месяцев. И мне кажется, трудно поверить в то, что это был ее близкий друг, а у Берил не возникло на его счет ни малейших подозрений.

Марино раздосадованно взглянул на часы и, покопавшись в кармане, достал другой ключ. Бессмысленно было бы предполагать, что Берил открыла дверь незнакомцу, но еще бессмысленнее - допустить, что все это с нею сделал кто-то, кому она доверяла. Почему она его впустила? Этот вопрос непрерывно терзал меня.

Крытый переход соединял дом с гаражом. Солнце опустилось за деревья.

- Сразу говорю, - произнес Марино, открывая замок, - что попал сюда только перед тем, как позвонил тебе. Я мог бы взломать дверь в день убийства, но не видел в этом необходимости. - Он повел своими массивными плечами, как бы желая убедить меня в том, что смог бы разобраться с этой дверью, если в счел нужным. - Она не заходила в гараж с тех пор, как уехала во Флориду. Нам потребовалось некоторое время, чтобы найти этот фигов ключ.

Я впервые в жизни видела гараж, обшитый деревянными панелями и с полом из дорогой итальянской плитки. Ее узор был подобен шкуре дракона.

- Неужели это действительно с самого начала планировалось как гараж? спросила я.

- По крайней мере, здесь ворота, как в гараже, не правда ли? - Пит достал из кармана еще несколько ключей. - Скромное местечко, чтобы укрыть свой личный транспорт от дождя, да?

В гараже стояла духота и пахло пылью, но было чисто. Кроме грабель и метлы в углу, не было и следа обычных инструментов, газонокосилок или чего-нибудь еще в этом роде. Гараж выглядел скорее как демонстрационный зал автомобильного салона, в центре которого на плиточном полу была запаркована черная "хонда". Автомобиль был таким чистым и сверкающим, что мог сойти за новый, ни разу не выезжавший на улицу.

Марино щелкнул замком дверцы водителя и распахнул ее.

- Прошу. Будь как дома, - сказал он.

Я тут же устроилась на мягком кожаном сиденье цвета слоновой кости, уставившись через ветровое стекло на обитую панелями стену.