Патриция Корнуэлл - В объятиях смерти

- Спарацино так и не получил фотографии, которые сделал Джеб Прайс, напомнила я ему. - Слава Богу.

- Ну, как бы то ни было, после всего этого шума даже я решил бы приобрести эту чертову вещь, а я - могу ручаться - не покупал книгу же лет двадцать.

- Стыдно, - пробормотала я. - Чтение - это прекрасно. Ты должен как-нибудь попробовать.

Мы оба подняли головы, когда вновь вошла Роза, на этот раз с длинной белой коробкой, перевязанной роскошным красным бантом. В замешательстве она поискала свободное пространство на моем столе, а затем, сдавшись, положила ее мне на руки.

- Что за?.. - пробормотала я, в голове у меня было пусто.

Отодвинувшись назад вместе со стулом, я поставила неожиданный подарок себе на колени и начала развязывать атласную ленту, а Роза и Марино тем временем наблюдали за мной. Две дюжины роз - чудо красоты на длинных черенках, сверкающие, как бесценные рубины, были закутаны в тонкую зеленую бумагу. Нагнувшись, я закрыла глаза и погрузилась в их аромат, а затем открыла маленький белый конвертик, находившийся внутри.

"Когда дорога становится крутой, крутой становится на лыжи. В Аспене после Рождества. Ни пуха, ни пера. И присоединяйся ко мне, - было написано на карточке. - Я люблю тебя. Марк".