Патриция Корнуэлл - В объятиях смерти

- Видимо, частью маниакального мышления Френки была тенденция приписывать встречам с Берил особое значение, - прокомментировала я. - Он видит Берил в доме Мактигю. Он видит ее на автомойке. Он видит ее в аэропорту. Все это вполне могло его подтолкнуть.

- Да. И теперь шизик думает, что Бог разговаривает с ним, намекает, что он как-то связан с милой светловолосой дамочкой.

В этот момент вошла Роза. Взяв розовый листок телефонного сообщения, который она мне протянула я добавила его к стопке таких же.

- Какого цвета была его машина? - спросила я, вскрывая очередной конверт. Автомобиль Френки стоял на моей подъездной аллее. Я видела его, когда приехала полиция и мой участок пульсировал в красных вспышках. Но я мало что осознавала. В памяти почти не осталось подробностей.

- Темно-синего.

- И никто из соседей Берил не запомнил синий "меркурий-линкс?"

Марино покачал головой.

- В темноте и если он выключал фары, машина, скорее всего, не бросалась в глаза.

- Да, наверное.

- А в случае с Харпером, он, видимо, где-то съехал с дороги и прошел оставшуюся часть пути пешком. - Он помолчал. - Обивка водительского сиденья протерлась.

- Что ты говоришь? - переспросила я, поднимая взгляд от письма, которое просматривала.

- Он покрыл его одеялом, которое, должно быть, украл из какого-нибудь самолета.

- Источник оранжевого волокна? - спросила я.

- Они собираются провести несколько тестов. Но мы думаем, что так оно и есть. На одеяле есть оранжево-красные полоски, и Френки мог сидеть на нем, когда приехал к дому Берил. Это, возможно, объясняет и историю с террористами. Какой-нибудь пассажир во время межконтинентального перелета использовал одеяло так же, как и Френки. Затем он пересаживается с одного самолета на другой, и оранжевое волокно оказывается, в конце концов, в самолете, который захватывают в Греции. И пожалуйста! То же самое волокно прилипает к крови какого-то несчастного морского пехотинца после того, как его убивают. Представляешь, сколько волокон должно переноситься из самолета в самолет?

- Трудно вообразить, - согласилась я, спрашивая себя, чем я провинилась, что должна заниматься всем почтовым мусором Соединенных Штатов. - И кроме того, это может объяснить, почему Френки носил на себе так много волокон. Он работал в багажной зоне. Он бывал повсюду в аэропорту и, может быть, даже заходил в самолеты. Кто знает, чем он занимался и какой мусор собирал на свою одежду?

- Служащие "Омеги" носят форменные рубашки, - заметил Марино. Рыжевато-коричневые. Они сделаны из динэла.

- Это интересно.

- Ты, наверное, знаешь это, док, - сказал Пит пристально наблюдая за мной, - он был в ней, когда ты его пристрелила.

Я не помнила. Я помнила только темный непромокаемый плащ и его лицо, окровавленное и покрытое белым порошком из огнетушителя.

- О'кей, - сказала я. - Я все слушаю тебя, Марино, но никак не могу понять, как же все-таки Френки узнал номер телефона Берил. Его не было в справочнике. И как он узнал, что она прилетает из Ки Уэста вечером двадцать девятого октября, то есть тем вечером, когда она вернулась в Ричмонд? И как, черт побери, он узнал, когда прилетаю я?

- Компьютеры, - сказал Марино. - Информация обо всех пассажирах, включающая рейс, номер телефона и домашний адрес, находится в компьютере. Единственное, что мы можем предположить, это что Френки иногда залезал в компьютер, когда отсутствовал один из операторов, может быть, поздно вечером или рано утром. В аэропорту он чувствовал себя как в родном доме. Не говоря уже о том, что никому не было дела до того, чем он занимался. Он был не слишком разговорчив, настоящий молчун, из тех, кто крадется бесшумно, как кот.

- Согласно результатам теста Стенфорда-Бине, - размышляла я, вдавливая штемпель даты в пересохшую чернильную подушечку, - уровень его интеллекта значительно выше среднего.

Марино ничего не сказал. Я пробормотала:

- Его коэффициент был выше ста двадцати.

- Ну и что? - сказал Марино, довольно раздраженно.

- Вот я тебе и говорю.

- Черт! Ты действительно серьезно относишься к этим тестам?

- Они хороший индикатор.

- Но они не догма.

- А я этого и не утверждаю, - согласилась я.

- Может быть, я наоборот рад, что не знаю своего коэффициента.

- Мог бы и проверить. Кстати, это никогда не поздно сделать.

- Надеюсь, что он выше, чем мой проклятый счет в боулинге. Это все, что я могу сказать.

- Маловероятно. Если только ты не совсем уже паршивый игрок.

- В последний раз, когда я там играл, это было именно так.