Агата Кристи: Тень на стекле

- Когда это окно забили, пришлось, конечно, вместо него проделать другое, - объяснял он. - Новое окно выходит на юг, как раз на ту самую лужайку, где мы с вами только что были. Вот эту-то комнату, по-моему, и отвели Скоттам. Мне потому и не хотелось говорить при всех на эту тему. Ведь миссис Скотт могла разволноваться, узнав, что именно им досталась "комната с привидением".

- Да, понимаю, - сказал Портер. Мистер Саттертуэйт внимательно взглянул на него и понял, что из его рассказа майор не уловил ни слова.

- Очень любопытно, - сказал Портер и нахмурился. Наконец, хлестнув тростью по зеленым верхушкам наперстянки <����Наперстянка - многолетнее растение с крупными цветами, по форме напоминающими наперсток. В медицине используются его высушенные листья, содержащие дигиталин.>, он пробормотал:

- Нельзя было ей приезжать. Нельзя!

Люди часто начинали говорить с мистером Саттертуэйтом в подобной манере. Он казался столь незначительным, что совершенно не воспринимался собеседником. Но слушать он умел как никто другой.

- Да, - повторил Портер. - Нельзя было ей приезжать! Шестое чувство подсказывало мистеру Саттертуэйту, что речь идет отнюдь не о миссис Скотт.

- Полагаете, нельзя? - спросил он. Портер медленно и зловеще покачал головой.

- В тот раз я ведь тоже был с ними, - глухо заговорил он, - со Скоттом и Айрис. Она удивительная женщина - и чертовски меткий стрелок. - Портер помолчал. - И как только Анкертонам пришло в голову пригласить их обоих? неожиданно закончил он.

- По неведению, - пожал плечами мистер Саттертуэйт.

- Это плохо кончится, - сказал Портер. - Нам с вами нужно все время быть начеку и держаться к ним поближе.

- Но ведь не станет же миссис Стейвертон... - начал было мистер Саттертуэйт.

- Я говорю о Скотте, - прервал его майор Портер и, помолчав, добавил:

- К тому же нельзя забывать и о миссис Скотт.

Мистер Саттертуэйт в общем-то и не забывал о миссис Скотт, но пока его собеседник о ней не упомянул, счел разумным промолчать, не говорить на эту тему.

- Когда Скотт познакомился со своей женой? - спросил он.

- Прошлой зимой в Каире. Все вышло так быстро: через три недели они объявили о помолвке, через шесть обвенчались.

- По-моему, она очень мила.

- Да, безусловно. И он ее просто обожает - но это ничего не меняет.

И снова он бормотал про себя: "Черт побери, зачем же она приехала..." - и было ясно, что под этим "она" майор Портер подразумевает вполне определенную женщину.

Тут как раз они выбрались на поляну, с которой открывался вид на Гринуэйз. Мистер Саттертуэйт остановился и с присущей всем гидам долей гордости протянул руку в направлении дома:

- Взгляните.

Сумерки быстро сгущались, но окно на втором этаже было еще вполне различимо, и там, за стеклом, совершенно отчетливо вырисовывался силуэт мужчины в рыцарской шляпе с плюмажем <����Плюмаж - украшение из перьев на головном уборе.>, эпохи Кавалеров.

- Любопытно, - усмехнулся Портер. - Действительно любопытно. А что, если стекло вдруг разобьется? Мистер Саттертуэйт улыбнулся.

- А вот это и есть самое интересное. На моей памяти его меняли по меньшей мере раз одиннадцать, если не больше. Последний раз двенадцать лет назад. Тогдашний владелец дома решил "положить конец россказням". Но всякий раз результат был один и тот же: пятно появлялось снова. Не сразу: постепенно, мало-помалу - но, как правило, через месяц-другой оно было уже на месте.

Портер невольно вздрогнул. Только сейчас он действительно почувствовал интерес к рассказу своего спутника.

- Ну и дела! Чертовщина какая-то. А для чего доски изнутри?

- Видите ли, постепенно эту комнату стали считать проклятой, что ли. Сначала ее занимали Ившемы - и, как нарочно, перед самым их разводом. Потом какое-то время в ней жил Стэнли с женой - как раз тогда он и сбежал со своей певичкой.

Портер поднял брови.

- Вот как! Стало быть, опасно не для жизни, а для моральных устоев?

"А вот теперь Скотты, - подумал про себя мистер Саттертуэйт. - Не знаю, не знаю!"

Они молча повернули к дому. По дороге каждый думал о своем. Шли тихо, почти бесшумно ступая по траве, - и вот когда они уже подходили к дому огибали зеленую стену остролиста - из глубины "Укромного" сада до них донесся звенящий, гневный голос Айрис Стэйвертон:

- Ты об этом еще пожалеешь! Да, пожалеешь! Ей отвечал Ричард Скотт, но слишком тихо и невнятно, чтобы можно было что-то разобрать. Потом снова послышался голос женщины. Позже невольным свидетелям разговора пришлось вспомнить ее слова: