Паула Гослинг - Кобра

Малчек ожидал, что Клер уберет свою руку, но почувствовал, что она сжала ее еще крепче.

– Перестань, Эдисон, – сказал он хрипло голосом, срывающимся от старой и усталой злости. – Отпусти ее! Я ее увезу, она начнет новую жизнь, и я позабочусь о том, чтобы она никогда не опознала тебя. Она больше не будет для тебя угрозой, никогда. Клянусь тебе.

– Ах, к сожалению, слишком поздно, но ты, и вправду, говоришь серьезно. На самом деле, – удивленно сказал Эдисон.

– Да, серьезно. Ты это знаешь.

– Я вижу, – он спокойно повернулся, не спеша накладывая сахар и наливая сливки, зная, что Малчек не двинется с места, пока не услышит ответа.

Затем он снова обернулся к ним, пистолет замер в его руке.

– Значит, история в газете не была уткой? Ты ее в самом деле любишь? Ну-ну. Жаль, что такое чувство ничем не з…завершится.

– Увидим.

– Нет, это я увижу. Боюсь, ты будешь слишком мертв, чтобы вообще что-либо видеть. Если только ты, конечно, не веришь в привидения. Я не верю.

– Ты просто не можешь себе этого позволить.

– Избавь меня от своих едких з…замечаний. Я просто хотел взглянуть на тебя прежде чем отправить на тот свет. Ты не произвел на меня впечатления.

– Ты на меня тоже.

– Что ж, назовем это всеобщим разочарованием. Скучная вечеринка. Жаль, очень жаль. Всегда как-то надеешься на драму время от времени.

– Вот именно.

– Тем не менее, раз уж мы все здесь, давайте будем вежливы по отношению друг к другу.

Эдисон направился к Клер с чашкой кофе. Малчек, подождав, когда тот подойдет поближе, выбил чашку ногой из его руки и кинулся вперед. Но ему не удалось двинуться дальше глушителя, упершегося ему в грудь.

– Сядь, легавый! – злобно сказал Эдисон.

Малчек сел, опустив руки между колен. Кофе растекался вокруг осколков чашки по старому турецкому ковру, пятно почти касалось его ботинка.

– Как я и предполагал, ты потерял быстроту реакции, разве не так? – заметил Эдисон. – Слишком много времени проводишь за столом. Я, между прочим, себе этого не позволяю. Упражняюсь два раза в неделю в спортзале и в тире. Если уж берешься за работу, надо ее выполнять хорошо. А ты, похоже, об этом позабыл.

Малчек не ответил. Прячась за маской капитулянта, он настороженно наблюдал за Эдисоном. Рука и пистолет были устойчивы, дыхание идеально ровным, идеально медленным, несмотря на то, что казалось Малчеку довольно быстрой, даже если и предсказуемой, атакой. Быть может, Эдисон прав, он потерял преимущество в скорости. Но, значит, приобрел в чем-то другом. Возможно, тщеславие Эдисона оставляло им лазейку.

– Ничто так не льстит, как бурная овация, – начал он. – Ты любишь срывать аплодисменты, не так ли? Я же предпочитаю тихую игру.

– Как во Вьетнаме? Генерал Бекер рассказывал мне… как они тебя называли? Ах, да, Ледяной. «Ледяная комета», – говорили они каждый раз после твоей удачной работы. Некрасиво, Малчек, ах как некрасиво.

– О, боже мой! Вы, что, соревнуетесь между собой? В этом все дело? – голос Клер сорвался от недоумения.

Малчеку пришлось проигнорировать ее боль.

– Не совсем. Просто Эдисон пытается представить все в выгодном свете. Я же не отрицаю того, что сделал.

– Восемьдесят семь раз, – вставил Эдисон.

– Восемьдесят четыре раза, потому что тогда я думал, что это необходимо. И только позже я понял, как это не нужно. Как бессмысленно и неправильно. По-видимому, нашему другу, где бы он ни обучился своему ремеслу, нравится тот дешевый блеск, который, как считают некоторые люди, сопровождает подобные занятия.

– Нет, не дешевый. Я далеко не дешевый, – уцепился Эдисон.

– Прекратите! – выкрикнула Клер. – Все уже ясно. Мы здесь потому, что ты хочешь убить меня. Хорошо, если я так тебя пугаю, убей меня, но не пытайся унизить Майка в моих глазах, потому что сделать этого тебе не удастся. Мразь, как ты, не может даже близко к нему подойти, даже понять его не может таким, какой он есть.

Она внезапно встала с тахты, и пистолет Эдисона дернулся, когда тот от неожиданности отступил на шаг. Глаза Малчека сузились, и он, не поднимая головы, прикинул новое расстояние между ними. Голос Клер яростно продолжил:

– Ну, давай стреляй. Стреляй!

Эдисон уставился на нее, ухмыльнулся и засмеялся жёстким, отвратительным смехом, который продолжался недолго.

– И ты, значит, его любишь? – выговорил он сквозь смех. – Малчек, да это просто невероятно. – Он снова расхохотался. – Ну же, Клер, ты плохо разбираешься в мужчинах. Ты думаешь, что он такой расчудесный, из-за того, что он разыгрывал перед тобой роль бесстрашного защитника? Так это всего лишь роль. Пойми наконец. Под этим золотым значком он такой же, как и я. Убийца. Не больше и, скорее всего, много, много меньше. Сядь!