Николай Прокудин - Последняя обойма

Ровно через минуту в трубке послышался приятный женский голос.

— Да, я слушаю.

— Привет, Оксана, — улыбнулся Воронов.

— Андрей! — выдохнула супруга.

Столетов вдохнул полной грудью, тихо выдохнул и осторожно покинул кабинет. Вид у него был такой, будто любимая футбольная команда только что выиграла Кубок европейских чемпионов.

— Иришке мы ничего не говорили, а сами с Алешей не находили себе места, — всхлипывала в трубку супруга.

— Успокойся, любимая, все уже позади, — успокаивал Андрей. — Я уже четверо суток в госпитале; врачи обещают скоро выписать.

Оксана обмерла:

— Как четверо суток?! Почему же этот твой… однокашник не позвонил нам? Не сказал?..

— Я выясню это. Успокойся. Расскажи лучше, как ты, как дети?

— Да что я… Хожу на работу, вечером забираю из садика Иришку, иду домой… Все как всегда. Ребятишки слушаются, они у нас замечательные.

— Замечательные, — улыбнулся Воронов. — Уже спят?

— Иришка спит, а Леша… Андрей, тут наш сын…

— Что «наш сын»? — насторожился тот.

— Он хочет что-то тебе сказать.

— А… Конечно! Дай ему трубку.

— Привет, пап! Ты как? — раздался счастливый голос повзрослевшего Алексея.

— Привет! Нормально. Теперь уже нормально.

— Значит, тебя нашли?!

— Нашли. Я уже у своих.

— Ух ты! Как же я рад, папа!

— У тебя-то как дела?

— И у меня все в порядке — каждый день готовлюсь к экзаменам за восьмой класс.

— Это правильно, сын. Взрослость человека измеряется ответственностью.

— Согласен. Пап, мне надо тебе сказать кое-что важное.

— Важное? — переспросил Воронов, и лицо его вновь стало серьезным. — Ну, давай. Слушаю.

— Все, папа, я решил! — выпалил Алексей. — Буду летчиком, и точка!

Отец снова улыбнулся:

— Вот это другое дело. Теперь верю, сынок. Из тебя получится отличный летчик.