Николай Иовлев - Поединок

В театр мы прошли, представившись московскими драматургами, которым-де назначена встреча в перерыве репетиции.

Узнав у какого-то работяги, где находятся гримерки, прошли в указанном направлении, очутившись в служебном крыле театра. Двери гримерок следовали одна за другой, словно в тесной гостинице с крохотными одноместными номерами.

Вооружив меня газовым баллончиком, а инструкцию гасить из него всякого, кто помешает нашим действиям, я получил еще накануне вечером, Диспетчер с невероятным хладнокровием принялся вскрывать — где отмычками, а где и фомкой — двери гримерок. Обратно из них он выходил если не с совершенно пустыми руками, то все равно налегке: всего лишь с паспортом актера и ключами от его квартиры.

Как сказал Диспетчер чуть позже в машине, брал он паспорта и ключи в одежде и сумках лишь явных знаменитостей, не связываясь со звездами восходящими и уж совершенно игнорируя неведомые имена.

Ограничившись несколькими гримерками, Диспетчер, кивнув мне, направился к выходу из театра. К неописуемой моей радости, потрошение пиджаков и сумочек произошло с такой молниеносностью, что за этот краткий промежуток времени в зоне моих полномочий никто не успел появиться.

Имея в своем распоряжении адреса, по крайней мере паспортные, ключи от квартир и несколько часов в запасе, мы в тот же день не преминули воспользоваться предоставленными нам шансами. И не наша вина, что нынешние звезды бомонда так измельчали в материальном отношении. Из двух квартир удалось вынести в общей сложности лишь полтора десятка ювелирных украшений, сущую малость валюты, едва хватившей для последующего заезда на Некрасовский, и десяток картин современных мазил. Ни одна из картин заведомо не представляла никакой ценности. Прихватить их пришлось лишь для того, чтобы втереть очки торпедам: мол, взяли охренительно ценную живопись, не грех и на Некрасовский заглянуть. А также — чтобы отсрочить гнев Удава: пока выяснится, что полотна фуфлыжные, сказал Диспетчер, он успеет придумать что-нибудь новенькое.

По остальным намеченным для дербалова адресам в момент нашего визита либо кто-то был дома — а насилие в наши планы не входило, — либо ключи не соответствовали замочной скважине, а это означало, что знаменитость здесь только прописана, но не живет.

Ставка Диспетчера на благосостояние питерских театральных звезд первой величины оказалась битой.

Удавий гнев не замедлил грянуть вечером того же дня. Один из наших сторожей, открыв тяжелую дверь темницы, швырнул картины на пол со словами, что Удав, мол, велел передать: еще одно подобное штопорило — и он подвесит нас к потолку за яйца, чтобы шустрее думалось над вопросом, где взять денег.

На протяжении недели Диспетчер тщетно пытался придумать какой-нибудь легкодоступный нам двоим способ заработка. Все приходившее ему в голову не годилось ни для двоих, ни для четверых. К тому же выдумать что-либо новенькое оказалось, по уверению Диспетчера, совершенно невозможно: все темы уже давным-давно пробиты и окучены, принося их придумщикам звонкую монету, а человек, способный родить радикально свежую бизнес-идею, обречен на славу гения. Но даже если бы Диспетчер умудрился-таки додуматься до чего-либо гениального, это еще ровным счетом ничего бы не означало: от него требовали не идеи, а конкретные деньги, и не в неизвестном будущем, а сейчас.

В этом месяце с нас причиталась по-прежнему сотня тысяч: золото, позаимствованное в квартирах знаменитых актеров, не окупало даже затрат на наше содержание.

Итак, разработка бизнес-планов и внедрение их в реальность отпадало изначально: коммерция требует не только вложений, но и времени для их оборачиваемости. У нас не было первого, Удав не желал второго. Сколько Диспетчер ни старался, изобрести какой-нибудь быстрый способ заработка он был не в силах. И чем больше он бился над этой задачей, тем яснее ему становилось: для получения больших и быстрых денег есть много различных возможностей — попроще и посложнее, но у всех один общий знаменатель: насилие. И без него не обойтись.

Именно поэтому следующая наша операция, до мелочей разработанная Диспетчером, опиралась уже на этот действенный и неизбежный фактор. Срок, отведенный Удавом для месячного взноса, еще не истек, но торопило нас с воплощением идеи в жизнь совсем другое: наркотики таяли, словно снег на солнце, их оставалось едва на сутки. Наконец в сопровождении быков мы отправились на новое дело.