Андрей Воронин - Банда возвращается

Бондарович не открыл глаз и не повернул головы к молодой женщине, которая со скрытой усмешкой смотрела в эту минуту на него.

А зря не посмотрел: Виктория была в этот миг хороша.

Хоть Александр и устал, однако в сон его еще не бросало:

— Провоцируете на какое-нибудь пошлое замечание, Виктория?.. Я не любитель вольных шуток, а чаю с бальзамом выпью с удовольствием, — он решительно распахнул дверцу. — Пойдемте… А машину отсюда не угонят?

Виктория улыбнулась:

— Нет. Напротив дома, видите, итальянское посольство. Тут круглосуточное дежурство, так что ваша машина в полной безопасности…

— Что ж, меня успокаивает это.

— Вы так переживаете за машину, что можно подумать, ее у вас уже угоняли.

Александр не ответил. И не забыл проверить, закрыты ли дверцы. Все же кругом была Москва…

Бондарович и Макарова, 1 час ночи, 24 марта 1996 года, квартира полковника Орлова.

Квартира была на первом этаже налево.

Виктория достала ключ, однако дверь оказалась незапертой — такое нечасто встретишь в криминализированной Москве в час ночи.

Виктория прошла в прихожую, увлекая за собой спутника.

«Похоже, из „любопытного“, Бондарович, тебя ожидает ревнивый муж с большущим ятаганом в руках, — сказал себе Александр и вошел в квартиру. — И если голова твоя до утра останется на месте, считай, твой ангел силен!»

— Раздевайтесь, Александр, — успела сказать Виктория.

В коридоре, к удивлению Бондаровича, вдруг показалась несколько располневшая женщина лет пятидесяти пяти, — но все еще красивая.

— А мы-то ждем тебя, Вика, — взволнованным голосом начала она. — Прокофий ни в какую не соглашается лечь, говорит, что до двух подождем.

Виктория оглянулась на Бондаровича.

— Ой, здравствуйте, — наконец заметила пожилая женщина Александра. — Извините…

Он приветливо улыбнулся:

— Добрый вечер.

— Можно нам чайку, Ольга Борисовна? — Виктория скидывала в прихожей туфли, пододвигала Бондаровичу тапки. — Мы пройдем к дедушке и все расскажем.

— Чай на столе, вы проходите. У нас и бальзамчик есть, — зачастила радушно пожилая женщина, — Простите, не знаю, как зовут.

— Это Александр Владимирович, Ольга Борисовна.

Бондарович, забывшись, едва не представился сам — Бандой — как любил представляться в домашней и вообще в неофициальной обстановке; но вовремя прикусил язык, подумав, что его невинное прозвище может попросту напугать эту незнакомую гостеприимную женщину.

В час ночи…

Последовали совсем неоригинальные заверения в обоюдной приятности знакомства.

Виктория в это время смотрела на Александра и Ольгу Борисовну несколько насмешливо. Широкий коридор заворачивал на кухню, еще были три, по-видимому, больших комнаты, — что и говорить, трудно даже представить, сколько стоит в нынешние времена такая квартира на Арбате. Правда, дом — старинной постройки, и реконструкции подвергался, как видно, очень давно, в пятидесятых, но все равно жить в нем — мечта, доступная разве только кому-нибудь из старой номенклатуры.

Бондарович прошел за Викторией в одну из комнат.

— Познакомься, дедушка, это Александр Владимирович, а это — мой дедушка… — Виктория с нескрываемой любовью погладила деда по плечу. — Можете проверить, Александр, свою профессиональную память и дикцию, у него редкое имя — Прокофий Климентьевич.

— Прокофий Климентьевич… — Александр кивнул.

В удобном кресле сидел худой бледный старик с тонкими чертами лица и в довольно странном одеянии: похоже, это была просто безрукавка-душегрейка, надетая задом наперед, чтобы хорошо согреть грудь. Ноги были укрыты пледом, в руке — кружка с большой удобной ручкой, рядышком с креслом стояла специальная подставка, чтобы было несложно в любой момент поставить кружку на нее.

Видно было, что за стариком ухаживают с большой заботой и с умением. А может быть, он умеет добиться к себе соответствующего отношения сам.

Скользнув оценивающим взглядом по хозяину дома и отметив все его внешние особенности, Александр оглядел комнату и немедленно забыл о старике…

На четырехметровой высоты стенах бельэтажа старинного особняка была до самого потолка развешана удивительная коллекция холодного оружия: кинжалы в ножнах с золотой филигранью, немецкие даги, крис с непонятной фигуркой на рукоятке, прямые и кривые сабли, рапиры, шпаги, турецкий ятаган, топорок с крюком на обушке и кистень с шестигранной звездочкой на цепочке, алебарды, несколько щитов со старинными гербами германских князей… Здесь были многие десятки предметов: старинные и современные, боевые и охотничьи, декоративные с богатой отделкой и зазубренные от частого когда-то употребления, черненого серебра и с наборной ручкой — явно лагерной работы. Оружейная Палата на тихой московской улочке.