Андрей Воронин - Банда возвращается

— Садитесь, пожалуйста, Александр Владимирович, — сказала ему Ольга Борисовна, которой онемевший Бондарович мешал пройти с кухни, откуда она несла множество какой-то снеди к обещанному чаю.

Хозяйка принялась накрывать на стол, приговаривая:

— Прокофий разволновался совсем, спать не хочет, на книги и не глядит… Как услышал, что у вас сотворилось, кашлять больше стал и в горячей ванне даже отказался массаж делать, — Ольга Борисовна оглянулась на девушку. — Все тебя ждал, Виктория, с новостями…

— Помолчи, Ольга, мешаешь, — старик повернул ручку громкости в приемнике.

Послышался голос диктора:

«…Как нам только что сообщили из достоверных источников, произведен обыск в доме одного из ведущих работников телевидения Олега Глушко. Руководитель студии „Каре“ присутствовал сегодня на трагически завершившемся совещании в Кремле. Глушко задержан следственными органами. Однако где он сейчас, предъявлены ли ему какие-либо обвинения — неизвестно.

По привычной практике, официальные лица отказываются комментировать наши собственные сведения и не дают никаких новых фактов. В службе охраны Президента и в ФСБ нам не смогли сообщить ничего определенного, сославшись на то, что такая информация может помешать оперативно-розыскной работе…»

Старик приглушил радио и взял из рук Ольги Борисовны новую чашку горячего чаю.

— Подлей-ка мне еще бальзама, — сказал он.

Ольга Борисовна посмотрела на него с укоризной, но отмечаний удержалась. Чувствовалась школа.

— Поверните мне кресло к столу, — скомандовал Прокофий Климентьевич.

«Поднимите мне веки», — Бондаровичу послышались гоголевские интонации.

Александр не сделал попытки помочь женщинам двигать кресло, понимая, что они привыкли справляться сами и не следует постороннему человеку вмешиваться в уклад дома.

Виктория что-то заботливо поправила в «обмундировании» старика.

— Подстрелила кавалера, ворошиловский стрелок? — грубовато-ласково сказал он ей. — Шучу, шучу, — старик легонько потрепал Викторию по плечу. — Сейчас расскажете мне все, что можно… Я так понимаю, что молодой человек имеет прямое отношение к делу?

Виктория смотрела на старика с любовью:

— Да, дедушка. Это оперативник из ФСБ, майор Бондарович, он входит в следственную группу.

— Не помню такого студента, — заметил старик с удивлением. — Бондарович, говоришь?..

— Дедушка много лет преподавал следственную работу в высшей школе КГБ, — пояснила его удивление Виктория. — Он хорошо знает практически весь кадровый состав. Представляете, какая память!..

— Я начинал в системе МВД, — сказал Бондарович — и не сильно слукавил.

— Ну, тогда Кожинов и подавно не подпустит вас к делу, — с понимаем заметил старик и кивнул в сторону коллекции. — Интересуетесь оружием, молодой человек?

— Очень впечатляет.

— Понимаю… Вон там, пониже, рапиры, настоящая «епископская голова» — марка Петра Мюниха из Золингена, шестнадцатый век.

— Петра Мюниха, вы говорите?..

Банда скромно пожал плечами; он давно уже не бывал в такой ситуации: уютный быт, всезнающий уважаемый дедушка…

Признался старику:

— К сожалению, мне почти ничего не известно о холодном оружии. Но даже просто несведущему человеку нетрудно догадаться, что коллекция здесь собрана уникальная.

— Уникумов здесь немного, — С улыбкой поправил Прокофий Климентьевич, — но есть довольно редкие клинки, — он внезапно перешел на другую тему. — В какой вы структуре, Александр Владимирович?

— Это недавно созданная служба — борьба с вооруженными формированиями и бандитизмом.

— А-а, — протянул старик, — борьба «двух концепций», контроль «авторитетов»… Передавайте привет Щербакову, — Виктор Семенович его, кажется, зовут.

Весьма способный человек, весьма. Правильно сделали, что к нему перешли. Умеет своих людей и использовать, и уважать, и беречь… Какого-то Глушко действительно взяли?

Речь старика время от времени перебивалась кашлем, он прижимал к губам платок, вытирал губы, и если бросал старый платок на пол, то ему немедленно подавали новый.

Бондарович неторопливо попивал чай, присматриваясь к новым знакомым, размышляя о том, зачем все-таки лейтенант Макарова привела его в этот странный дом. Пока что он уяснил для себя только то, что у этой чемпионки богатая родословная и что девица весьма непроста. Как непрост и этот упорно цепляющийся за жизнь старик, который вперебивку, как на классическом допросе, ведет домашний разговор. «Что ж, разберемся и с этими загадками».