Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)

«Какого еще ада им надо?» — подумал Тавернье, вспомнив заваленную трупами площадь. Журналисты потянулись к выходу из зала. Конвоиры поднялись и последовали за ними в огромный гулкий вестибюль и далее к выходу. В центре вестибюля стоял худощавый седой мужчина в темных очках, со снайперской винтовкой в руке. Он внимательно вглядывался в лица проходивших мимо него журналистов. Когда его взгляд упал на лица французов, он, издав негромкое восклицание, указал на них конвоиру. Тот, орудуя автоматом, отделил Тавернье и Шарля от толпы уходящих и заставил их подойти к неизвестному в темных очках. Впрочем, тот снял очки, когда французы приблизились к нему.

— Вам привет от команданте Виктора, он же мсье Корсаков, — на безукоризненном французском обратился незнакомец к журналистам. Когда Тавернье услышал его голос, журналисту показалось, будто он сходит с ума. Этот человек, которого он видел впервые в жизни, говорил голосом Корсакова! Было от чего прийти в замешательство. Впрочем, растерялся не только он, но и мальчишка-конвоир, не понимавший, почему команданте Виктор говорит о себе в третьем лице. Седой человек закинул винтовку на плечо, повернулся и зашагал обратно в опустевший конференц-зал, сделав французам знак следовать за ним с той великолепной уверенностью, которая изобличала в нем многолетнюю привычку приказывать. Тавернье и Шарль проследовали за незнакомцем в зал и там, повинуясь его жесту, присели в кресла. Конвоир закрыл дверь и остался снаружи.

— Не могу понять, узнали вы меня или нет, — обратился незнакомец к Тавернье.

Тот ответил:

— Я никогда не забываю людей, с которыми мне довелось встречаться. Ваши голос и походка мне определенно знакомы, но вот лицо...

— А вы присмотритесь повнимательнее, — предложил незнакомец. Его синие глаза испытующе впились в глаза Тавернье.

Француз пробормотал:

— Боже мой, эти глаза... Что случилось с вашим лицом?!

— Вы помните, конечно, сообщение в газетах о моей смерти? — с усмешкой спросил Корсаков. — Слухи о моей смерти оказались несколько преувеличены, но все-таки меня и впрямь едва не застрелили. Пуля прошла сквозь обе щеки, я получил контузию, потерял сознание и при падении раздробил себе кости лица. К счастью, мне удалось связаться со старым другом, он нашел хорошего хирурга, и тот собрал мое лицо по кусочкам. Как видите, то, что у него получилось, не очень походит на прежнее лицо. Впрочем, друг впоследствии разъяснил мне позицию этого врача, которая заключалась в том, что сходство нового лица с прежним может мне только повредить. По-моему, некоторые исправления эскулап внес еще и от себя.

— А волосы? — спросил Тавернье. — Вы же были блондином!

— Произошел сдвиг в обмене веществ — то ли из-за стресса, то ли из-за лекарств, — объяснил Корсаков. — В результате изменился цвет волос. Такие случаи, как мне объяснили, не так уж редки. Куда реже вместе с цветом волос меняется еще и лицо. Впрочем, нет худа без добра: в нашем деле всю жизнь носить одно и то же лицо — слишком большая роскошь.

Тавернье пробурчал что-то невразумительное. Перемена лица казалась ему совершенно немыслимым событием, близким к катастрофе.

— Скоро прибудут вертолеты, — продолжал Кор саков. — С нами полетит часть заложников, и вы вместе с ними. В этом случае вас никто не упрекнет в том, что вы якшаетесь с террористами. В освобожденной зоне вы сможете хорошо поработать, а я вам помогу. Сейчас эти ублюдки из хунты одумались, и дальше все пойдет гладко. Об одном я жалею: что мне не удастся перестрелять шайку жуликов, называемую парламентом Республики Тукуман. Каждый уже сто раз заслужил пулю.

— Прекрасно! Мы готовы! — живо заявил Шарль. В дверь заглянул оставшийся снаружи на страже парнишка-боевик.

— Команданте, вертолеты заходят на посадку, — доложил он.

— Всех заложников гоните к выходу во двор, — приказал Корсаков. — Мужчины впереди, женщины за ними. Отберите группу заложников, которые

должны выйти первыми и погрузиться в вертолеты. В нее должны войти только члены парламента. Никаких технических работников — это для нас бесполезный балласт. У каждого из заложников должны быть документы — без них во дворец просто не пускают. Сверяйте лицо каждого с фото на его документах — эти канальи могут уговорить какую-нибудь мелкую сошку сесть в вертолет вместо себя. Сначала грузим подрывников, взрывчатку и заложников, потом начинаем грузиться сами — группами по пять человек в каждый вертолет. Последними уходят посты прикрытия, наблюдающие за площадью. Все ясно?