Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)

В листве возились и перепархивали птицы, окликая друг друга. Когда из-за гор на востоке показался, брызнув лучами, край солнечного диска, рассыпавший в каплях росы мириады сияний, птицы подняли такой восторженный гвалт, что Корсаков невольно улыбнулся. Увидев его улыбку, Ла Барбера приободрился и осмелился заговорить:

— То, что вы затеваете, — безумие. На фабрике отличная охрана... но дело даже не в этом. Вас все равно найдут и убьют, даже если у вас сейчас все получится. А если я помогу вам, то убьют и меня тоже. Меня-то убьют раньше...

— Это почему? — поинтересовался Корсаков. — Ты думаешь, я тебя брошу после того, как ты мне поможешь? Ты бы, конечно, так и поступил — все вы одинаковы, бандитское отродье. Не бойсяг я возьму тебя с собой. Смоемся вместе, так и быть, хотя я с удовольствием тебя пристрелил бы. Твое счастье, что я солдат, а не бандит, и поступаю по-честному с теми, кто мне помогает. Так что выбор у тебя простой: или жизнь, если будешь выполнять все, что я скажу, или пуля в лоб.

— Но как мы сможем выбраться отсюда? — заныл Ла Барбера. — В аэропорту нас наверняка перехватят. Фабрика создается под контролем государства, и государство не простит, если ей причинят вред. Подключат и полицию, и спецслужбы, и армию... Нас обязательно поймают, а когда поймают, то быстро умереть не дадут.

— Чувствую, хлебну я с тобой горя, — вздохнул Корсаков. — Отродясь не видал умного бандита. Если бы вы не платили полиции, вас за два месяца всех переловили бы. Ты-то, конечно, сдуру поперся бы в аэропорт, и там тебя, конечно, сразу сцапали бы. Нам не только в аэропорт, но и в город дорога заказана, об этом нечего и говорить. Стало быть, надо двигаться на север, раз уж нельзя двигаться на юг. Там, кстати, и граница ближе.

— Как на север?! — изумился Ла Барбера. — Там же Россия! Это же русская граница!

— Ну и что? Ты предпочитаешь умереть? — спросил Корсаков. — Что такого страшного ждет тебя в России? Ты что, известный борец с коммунизмом? Ну, отсидишь сколько-то за незаконный переход границы, да и то вряд ли. Мы ведь сдадимся добровольно — зачем русским тратить на нас деньги, дер жа в тюрьме? Худшее, что с нами может случиться, — это если они сразу выкинут нас обратно в Иран, но я думаю, что они этого не сделают.

Со стороны города из-под уклона донесся натужный рев двигателя перегруженного грузовика. Корсаков прислушался, покосился на заднее сиденье, где лежал автомат, похлопал по рукоятке пистолета за поясом и весело сказал своему пленнику:

— Когда они остановятся, выходишь и приказываешь открыть фургон. Мне прикажи идти за тобой, я ведь для них твой подчиненный. Потом дашь команду сгружать оборудование — скажешь, что тебе срочно нужен грузовик. Людям прикажешь ждать на дороге твоего возвращения и караулить ящики. Все понятно? И смотри у меня, без глупостей.

Корсаков завел мотор и выехал на джипе на дорогу. Тяжелый трейлер приблизился почти вплотную — видимо, шофер надеялся, что джип освободит ему путь, настолько внушительно выглядела надвигающаяся многотонная махина. Однако Корсаков смотрел на кабину, нависшую над ним, с полнейшим равнодушием и не проявлял никакого желания убрать свой джип с дороги. Водитель трейлера опустил стекло и высунулся из окошка, разглядывая неожиданную помеху. Корсаков процедил:

— Ну, что расселся? Давай!

Ла Барбера послушно спрыгнул на дорогу и заорал:

— Стой! Выходи! Быстрее! Открылась вторая дверца кабины, и экспедитор-итальянец, узнав босса, спрыгнул на землю. Корсаков отметил про себя, что он вооружен.

— Что случилось, босс? — встревоженно спросил экспедитор.

— Быстро открывайте фургон и сгружайте ящики, — распорядился Ла Барбера. На его лице внезапно отразилось мучительное сомнение, он затравленно оглянулся на Корсакова, но тот уже стоял рядом с ним, выразительно держа руку на брючном ремне. За ремень, как запомнилось Ла Барбере, была заткнута «беретта». Корсаков наклонился к уху Ла Барберы и ласково произнес:

— Даже и не думай об этом. Мне без разницы, прикончить тебя одного или вместе с этими парнями. И помни, я всегда рядом.

Дабы закрепить сказанное в сознании пленника, Корсаков сжал его сломанную руку. Ла Барбера присел и застонал от боли.

— Что с вами, босс? — подскочив к нему, спросил экспедитор.

— Ничего особенного... — прохрипел Ла Барбера и вдруг раздраженно завопил: — Ну чего уставились? Не слышали, что я сказал? У вас ведь должны быть грузчики в кузове, вот и давайте, начинайте разгрузку!