Геннадий Прашкевич - Бык в западне

Информацию купить!

Ни хрена себе! — развеселился Куделькин Вот, придурок, нахватался человеческих слов! Это все равно, подумал он, как если бы заговорила блоха. Попрыгала бы, накусала тебе бока, а потом заговорила. Бомж, похожий на пожилую опустившуюся человекообезьяну, в принципе не мог произносить вслух такие сложные, длинные и умные слова.

Информацию купить.

Но ведь он их произнес! Может, этот бомж когда- то был научным сотрудником, удивленно подумал Куделькин. Или каким-нибудь инженером в закрытом конструкторском бюро. Или учителем. Или еще черт знает кем. Был же кем-то.

Подумав, Куделькин спросил:

— Шпион, что ли?

— Ты что! — рассердился бомж. — Какой я шпион? — И вдруг заспешил, понизил голос: — А знать могу много! И тебя вычислил сразу. У меня глаз наметанный. Ты так шел, что сразу видно…

— Что видно?

— Ну что?.. Все видно. Задумчивый человек И не совсем простой. Люди ведь разные, а я тебя издали увидал. Ты еще к магазину не подошел, а я тебя уже увидал. Так сразу и подумал, что совсем задумчивый человек. Не зря идет. Ищет кого-то. Туда-сюда… Потом сюда-туда… Значит, ищет… — Слов бомжу все-таки здорово не хватало. — Я ж вижу, ищет. Думаю, не нас ли? Мне Илюха как раз рассказывал про евреев. Мало ли, думаю… А потом думаю, нет, не нас. Мы ведь с Илюхой чистые..

Бомж не шутил. Он действительно считал себя и Илюху чистыми.

— Ну и какую информацию ты готов продать? — закуривая снова развеселился Куделькин. — Если ты не шпион, то какими секретами торгуешь? О том, как твоему приятелю рожу набили?

Пожилой бомж помрачнел, сник и даже поежился. Наверное, он вдруг увидел себя глазами Кудельки на — грязного, давно не мывшегося в бане, испитого, с обломанными грязными ногтями, с жидкими волоса ми на голове, от пота похожими на сырую плесень, нелепого и ничтожного даже в самых ничтожных человеческих выражениях.

Впрочем, бомжа это не надолго смутило. Увидев себя глазами Куделькина таким, каким он на самом деле выглядел, бомж неожиданно что-то понял про себя, приободрился, успокоился и даже воспрял духом.

— А ты что хочешь купить? Я все знаю, что везде делается.

Сильная фраза, отметил про себя Куделькин. «Я все знаю, что везде делается». Найду Зимина, подарю ему фразу. Полковник Зимин любит такие фразы. Будет цитировать умного бомжа своим глупым бабам.

— Ладно, — сказал Куделькин. — Давай поторгу емся. Чем тебе действительно торговать, если не инфор мацией? Не сандалиями же. Ответишь правильно на вопрос, получишь на полбанки.

Оба бомжа навострили уши.

— Полковника знаете?

— А-а-а, — разочарованно переглянулись бомжи. — Это ты, наверное, Генерала вспомнил. Ну, зря. Сидит Генерал.

— Как сидит? — не понял Куделькин.

— Ну как сидит? — удивился пожилой бомж. — Не на заднице. Просто сидит. У него так всю жизнь. Он или сидит, или ворует. Сейчас, значит, сидит У него руки так устроены. А голова вообще никак не устроена В прошлом году значит, воровал, а в этом году, значит, сидит. Ты приходи через год, — подумав, с сожалением, но честно решил бомж, похожий на пожилую опустившуюся человекообезьяну. — Он как раз выйдет.

— Ты погоди, — хмыкнул Куделькин. — На хера мне этот ваш Генерал. Дело не в чинах. Ты меня, наверное, плохо расслышал. Я спрашиваю не о Генерале. Я спрашиваю о Полковнике.

— Мы что? В армии, что ли?..

— Да подожди… — вдруг затрясся от нетерпения рябой бомж. И с ясной искрой в глазах уставился на Куделькина. — Ты про какого лепишь Полковника? Про Груню, что ли?

— Про какую Груню? — невольно заинтересовался Куделькин.

— Да не про какую, а про какого… Груня — это не баба. Груня это живой человек.

— Молчал бы, — укорил рябого пожилой бомж. — И за умного сойдешь, и целее будешь.

— А я чего?.. Я про Груню…

— Выкладывай, — приказал Куделькин.

— А ты?

— А я не обману. Ты выкладывай. Если информация подойдет, получите на полбанки.

— Ну тут просто… — заявил рябой бомж, собрав весь запас слов и стараясь если не правильно, то хотя бы равномерно их распределить. — Груня, значит, большой человек…

— Очнись! Я же спрашивал про Полковника.

— А Груня и есть Полковник.

— Как так?

— А так. Пить стал. Сам знаешь. Раньше просто так выпивал, теперь пьет. Как медведь сосет. А пьяный всегда дерется. Дерзит всем. Из-за Груни менты начали скверы прочесывать. Вот смотри, меня вчера замели… — Рябой хихикнул. — Меня, значит, замели, а я совсем трезвый. Садись, говорят. Я спрашиваю надолго?.. Менты смеются. Всего обнюхали, будто я из варенья. Ясный хер, отпустили. Менты, они ж тоже не без понятия. А этот Груня, он совсем с нарезки слетел. Он пьет и всем говорит правду. Слышишь? Всем! Слыхал про такое? Это как болезнь, всем говорить правду. У меня, говорит Груня, видение было… — Рябой бомж даже задохнулся от возмущения: — У всех бывают видения. Чего ж теперь? Всем правду говорить? Мне однажды, когда я спал в канаве, сам генералиссимус товарищ Сталин погрозил пальцем. Я неделю потом не пил. А у Груни видения, он сосет. Денежки есть, вот и сосет. Кто ж будет спорить, коли есть денежки? Пока есть денежки, делай, что хочешь, хоть всю правду режь. А там посмотрим. Вот кончатся денежки у Груни, мы ему глаз вырвем, мало что он Полковник. Его, слышь?.. — накло нился бомж к Куделькину, и на Куделькина понесло пе репрелой одеждой. — Он говорит, к нам его заслали… Не сам как бы скурвился, а большое начальство его заслало. Груню сейчас даже Колька Недопырка боится. А Колька Недопырка человек строгий. Недопырку са мого все боятся. Недопырку сейчас только Груня не бо ится. Груня сейчас совсем никого не боится. Он, слышь?.. Груня сейчас как бы не бомжует, он как бы наоборот… Работает… По какому-то там приказу. Он сейчас находится как бы на действительной службе. Вот хочешь, верь не верь, а у него даже документ есть. Большой документ. Ему воинские звания одно за дру гим набегают. Он сам говорит. Но кончатся денежки, мы Груне глаз вырвем, — с облегчением подвел итоги рябой бомж.