Геннадий Прашкевич - Бык в западне

— Я ухожу.

— А чего ж… Конечно… — волнуясь, но весело сказал Чирик. — Не сидеть же здесь, правда?

Все так же весело улыбаясь, Чирик дождался, когда баба в светлом деловом брючном костюме встанет и загасит сигарету в пепельнице.

Когда она это сделала и повернулась, уже уходя, он дважды, молча, все с той же кривоватой улыбкой на пересохших губах, ударил ее ножом в спину.

5 июля, Новосибирск

Они доехали до Дома Ленина. Даже не до Дома Ленина, а до часовни Александра Невского. Возле часовни машину тормознули сотрудники ГАИ, потому что дальше весь Красный проспект был перекрыт отрядами милиции, которая особенно густо группировалась вокруг серого здания мэрии. Пришлось свернуть на Советскую. Уже с Советской в душной бензинной волне выбрались на Вокзальную магистраль. Правда, к площади Ленина их все равно не пропустили. Там, на площади, под бетонными мутантами, настороженно прислушиваясь к ораторам, как желе, глухо ворочалась, утробно постанывала, неопределенно, но агрессивно ухала грандиозная толпа, над которой, как глас победы, разносился очередной торжествующий мегафонный голос:

— Долой воров-чиновников! Долой пустобрехов- болтунов! Мы за внимание к каждому отдельному человеку!

— Ну, разболтались. Это надолго. Ты теперь, значит, так, мужик, — повертев головой, торопливо предложил водила, явно испугавшись, что такие хорошие и легкие деньги могут обидно и быстро уйти из рук. — Ты теперь, значит, давай, как я. На полном, значит, доверии. — И нашел нужный вопрос: — Где хотел выйти?

— На Орджоникидзе.

— Ну, вот видишь! На Орджоникидзе! Какие же тут проблемы? — обрадовался водила. — Орджоникидзе — это рядом. Доплюнуть можно. — И вытянул руку. — В доме над магазином? Над «Яхонтом»?

— Угадал.

Мельком глянув по направлению руки водилы, вытянутой в сторону дома, Валентин насторожился. Резкая короткая вспышка. Еще одна. И еще. Будто световой морзянкой в глаза кольнули. Кто-то в окне четвертого этажа, ну, может, выше, приоткрыл форточку. Нет, поправил себя Валентин. Не на четвертом. Скорее, на пятом. И не в квартире Куделькина-младшего, а выше. Точно — этажом выше. В квартире крутого деда Рогожина.

Но ведь ключи у Куделькина, удивился Валентин. Он сам говорил. И даже ходил в квартиру Рогожина вчера ночью. Кто может открывать и закрывать форточки в пустой квартире, опекаемой Куделькиным?

Неприятно вдруг вспомнилось то, что так мучительно не давалось памяти час назад — сломанная ель за мутантами.

Зато водила оживился.

— Если уж мы теперь на полном доверии, тогда, значит, так, — оживился он. — Ты сейчас смело шагай прямо через проспект домой или куда там тебе надо, так у тебя быстрее получится, даже быстрее, если мы начнем объезжать площадь, а я, скажем, через полчаса, как договаривались, буду стоять на углу улиц Орджоникидзе и Мичурина. Ну, там, знаешь? Возле ипотечного банка. У него витрины во весь этаж. А мои номера ты теперь запомнил, не потеряешься. И цвет у моей «шестерки» заметный. Короче, буду стоять у ипотечного банка, напротив магазина, в котором инвалидам водку дают. Водила весело подмигнул.

— Каким инвалидам? — не понял Валентин

— Да шучу я, — хохотнул водила. — В этом магазине для ветеранов войны скидка. Особенно для ветеранов битвы на Куликовом поле. — И просительно усмехнулся. — Может, увеличишь задаток?

— Не увеличу.

— Ну, тогда, значит, через полчаса?

— Как договорились.

Мимо Дома книги, зацепив самый край беспрерывно волнующейся, встревоженно, но и агрессивно поревывающей толпы, Валентин пересек Красный проспект.

Багровые лица. Угрюмые лица. Веселые лица. Явно сумасшедшие лица. Ни одного спокойного, понимающего лица

Валентину не очень-то хотелось с «дипломатом» в руках пробиваться сквозь толчею, правда, тщательно контролируемую нарядами милиции, но другого пути у него просто не было. Любой обход площади занял бы больше времени, чем то, которым располагал Валентин.

В толпе как в лесу, хмуро подумал Валентин, про биваясь к дому Куделькина-младшего. Никогда не зна ешь, куда тебя вытолкнет, вынесет в следующий момент. В толпе как в лесу, точнее, как в море, подумал он . Надо все время прислушиваться к ходу толпы. К ее дыханию . К ее течению, то медлительному, то стреми тельному, как в водовороте И никогда не надо ей про тиворечить, бороться с нею, особенно, черт возьми, с таким грузом, как снайперская винтовка в «дипломате».

Внешне Валентин оставался спокоен.