Игорь Тарабукин - То втык, то ВТЭК…

Как человек я вас пойму,
Но как директор я обязан…
Как жаль, что трудно быть ему
Всегда и тем и этим сразу!

Здесь не читают, а считают,
На полку ставя книги в ряд,
И при покупке отмечают
Лишь цвет обложки и формат.
Купил хозяин книги в среду
И всю неделю горд весьма,
Что стал культурнее соседа
На целых… пять томов Дюма!

Иван — везёт, Степан — ползёт,
Фома — себя не кормит…
А в среднем, как гласит отчёт,
У всех троих всё в норме!

Прочёл роман. Рецензию читаю.
Хочу на всякий случай знать:
Что как читатель одобряю
И что в нём буду отвергать?

Кузькин — жулик!
Кузькин — вор!
Только должность крупновата.
Неспроста же прокурор
Превратился в адвоката!

В колхозе урожайность этот год
В сравненье с прошлогодней не идёт.
Тогда вокруг ломились закрома,
А нынче спад процентов так на десять…
И председатель голову повесил
И лоб скребёт,
Расстроенный весьма.
— Послушай, брат, — сказал тут счетовод,
— На кой нам сдался этот прошлый год!…
Давай–ка мы сравним свои доходы
Да с позапрошлогодним недородом…
Совсем другой выходит поворот!!!
А если я тебе ещё найду,
Что здесь росло в тринадцатом году…

За окнами правленья до утра
Горел огонь и слышалось «ура!».

К чему флакону свой настой?
Тем и удобен, что пустой:
Всё принимает, млея,
От дёгтя до елея!

Целый день считал ворон:
— Рай, а не житуха!
По зарплате — это слон.
По работе — муха!

Он не топил, не сообщал,
Весь от усердья в мыле…
Он просто–напросто молчал,
Когда при нём топили.

Иван Петрович что–то съел намедни
И животом нежданно загрустил.
И вот с рассвета топчется в передней
Консилиум прославленных светил.
И нагоняй столовой обеспечен,
Где он случайно что–то съел на грех…
Поскольку у него не просто печень,
А печень рангом выше, чем у всех!
Кишка и та с высоким положеньем,
На службе состоит не первый год…
И сам Иван Петрович с уваженьем
Привык взирать на собственный живот.
Его Иван Петрович почитает…
И лишь уйдут, раскланявшись, врачи,
В кругу семьи торжественно читают
Анализ государственной мочи!

Лектор с пьянством бой,
Как с врагом заклятым:
Клим–де пьёт…
И Ванька пьёт…
И какие траты!
А в райфо ведут подсчёт
Выручки богатой:
Клим пропьёт…
Иван пропьёт…
Лектору — зарплата!

Бог привёл к Адаму деву
(Как известно, лишь одну!)
И сказал, кивнув на Еву:
— Выбирай, Адам, жену!

Поощряя белое,
Разругали чёрное
Как излишне смелое,
Как излишне спорное…
И вскричали: — Сделаем! —
Маляры покорные. —
Будет жить лишь белое…
Да погибнет чёрное!
Лезут скороспелые
И малюют вздорное:
Непременно белое!
Упаси бог, чёрное!!
Заполняют целые
Залы сверхпросторные…
Только где же белое?
Ведь изъято ж чёрное!
Но вокруг — несмелое,
Нечто иллюзорное…
Вроде и не белое,
Хоть совсем не чёрное.
Где в опале чёрное,
Там поблёкло белое.
И одно, проворное,
Торжествует —
Серое!

Я «критикан». Я «дёгтемаз»!
Что означает: я — сатирик.
Мой шеф в блистательном мундире
Меня рад слопать хоть сейчас!
— Не возражать! — он скажет строго.
И тут в ответ звучит мой смех…
И всё ж при всём при том, ей–богу,
Ему я нужен больше всех!
Ведь если толком разобраться,
На протяженье многих лет
Я не даю ему завраться
И потерять авторитет.
Нос задирая в поднебесье,
Крича «ура» на злобу дня,
Он потерял бы равновесье,
Когда бы не было меня!