Йосеф Бар-Йосеф - Трудные люди

Рахель. Я включила.

Саймон. Да? Мне холодно.

Рахель. Печка горячая.

Саймон. Печке, может, и тепло, а мне холодно. (Помолчав.) Слушай, что случилось? Что-то тут не в порядке. Я здесь уже битый час, а ты все еще не предложила мне чаю.

Конец первого действия

Та же комната. Рахель и Саймон сидят, перед Саймоном чашка чаю.

Саймон. Сидим… А?

Рахель. Что?

Саймон. Сидим, говорю, посиживаем… Мы — тут, он — там. Тихо-мирно…

Рахель. Да.

Саймон. И знаешь что? В сущности мне это нравится. Он там сидит долго не потому, что у него запор или что-нибудь еще такое. Нет, он там на заседании. Экстренное совещание. Он думает: жениться или не жениться? Там он как дома. Когда я бываю у них, в Израиле, я тоже подолгу засиживаюсь в уборной. Но заметь в чем разница. Когда я сижу в уборной в Израиле, ни одна живая душа меня не дожидается. Кроме, может, того, кому тоже туда приспичило. Что Земле Обетованной до меня? По ней, я могу оставаться там до старости, до ста двадцати лет. А он — видите ли, всего лишь жених, причем жених самый никудышный — но его уже дожидаются! Мы оба все дела бросили и сидим как в столбняке, потому что ждем — его. Ждем, пока он вылезет из сортира. Весь этот город дожидается, пока его милость соизволит привстать с унитаза. Весь мир навострил уши и слушает, не раздастся ли наконец звук спускаемой воды!

Рахель. Твой чай остывает.

Саймон. С каких это пор он сделался моим? Чай — всегда твой.

Рахель. Ты попросил чаю.

Саймон. Да? Значит все, что бы я ни попросил, тут же будет моим?

Рахель. Это всего лишь стакан чаю, а ты устраиваешь целую историю.

Саймон. Какую историю я устраиваю? (Помолчав, повторяет.) Какую историю я устраиваю?

Рахель. Не знаю. Ты ничего не можешь принять таким, как оно есть.

Саймон. О!.. Смотри-ка, как ты прекрасно выражаешься. И что же это значит — таким, как оно есть?

Рахель. Не знаю, Ты чего-то очень хочешь, и ты затрачиваешь массу усилий, чтобы добиться этого, но в конце концов ты сам готов от всего отказаться.

Саймон. Конечно. Хотеть да еще и получить — это уже свинство, не правда ли?

Рахель. Извини меня.

Саймон. За что ты извиняешься?

Рахель. Не знаю. просто так.

Саймон. Ты стала жалеть меня. В следующий раз ты привезешь мне из Иерусалима невесту.

Открывается дверь, на пороге появляется Лейзер. Саймон подымается ему навстречу, Рахель остается сидеть.

Лейзер. Я хочу вернуться в Иерусалим.

Рахель опускает голову.

Саймон. Что? А, я понимаю! Но мы не говорили об этом. Я думал, наши молодожены предполагают остаться здесь. Открыть какое-нибудь дело. Разбогатеть. Как я, например. И кроме того, знаете, я сейчас никак не могу следовать в Иерусалим. Ведь не оставите же вы меня одного — так скоро.

Лейзер. Вы меня не поняли.

Саймон. А!.. Так-то лучше. Вы хотите сказать, что отправитесь в Иерусалим как-нибудь потом. Как и я. Как говорится, после праздничков. Это хорошо. Главное, как я понимаю, помолвка состоялась? Остается только сделать объявление. Оповестить общественность: соглашение достигнуто. Подвести итог. Вы только представьте себе: только что тут были двое — мужчина и женщина, люди как люди, и вдруг нате вам: пара лошадей, впряженных в одну телегу. Жених и невеста! (Откупоривает бутылку, разливает вино по бокалам.) Так чего же нам ждать? Зачем? Как говорится, в добрый час да за свадебку!

Лейзер. Вы меня не поняли.

Саймон. Снова не то? Ничего удивительного! Я с трудом понимаю себя самого! Как же тут понять кого-то другого? К тому же…

Лейзер. Сколько лет невесте?

Молчание.

Лейзер. Сколько лет невесте?

Саймон (почти шепотом) . Повторите, пожалуйста?

Лейзер. Я спрашиваю, сколько лет невесте!

Саймон. Невесте? Двадцать два! Много? Тогда семнадцать! Опять много? Пожалуйста, пусть невесте будет двенадцать! Или нет, давайте так, чтобы кончить с этим делом — пусть будет семь! Семь годочков! Невесте семь годков! Но это уже последняя цена, больше я не уступлю ни дня! Я и так в убытке!

Лейзер. Вы все готовы осмеять.

Саймон. В самом деле? А что же вы хотите, чтобы я делал?

Лейзер. Я хочу, чтобы вы ответили.