Чарльз Мори - Балаган

Генри. Не нашел?

Броун. Не нашел.

Генри. Тогда иди к Гамлету, монолог ему подправь. Что- нибудь типа: «Увы, бедный Йорик! Я знал его, Горацио, но тогда у него еще была голова на плечах!» (выходит.)

Броун (в отчаянии) Никто не знает, где голова?

Вернон. Как из дверей выйдешь, сразу направо.

Броун выходит.

Тайлер (садится рядом с Мери, та отсаживается.) Все еще сердимся?

Мери. Нам сердиться ни к чему. Я свой выход не пропускала.

Тайлер. Вломилась в последнюю минуту, не дала мне собраться. А это для актера самое главное — собраться, подготовиться, вдуматься…

Мери. Я бы, может, и втюрилась в тебя реально, но эти твои закидоны… Первый парень на театре…

Тайлер. Как сказала? Первый парень на театре? В этом что- то есть…

Мери. Отвали, мне надо «вдуматься»…

Гордон /Гамлет. «О мысль моя, отныне ты должна кровавой быть, иль прах тебе цена!»

Он выходит «за кулисы». В это же время «на сцену» выходят Мери/Офелия, Дейзи/Гертруда и Вернон /Клавдий.

Мери/ Офелия. «Где светлая властительница Дании?»

Снова с противоположных сторон сцены входят Генри и Броун.

Броун. Генри! Может, вот это подойдет? (Показывает ему что-то в картонной коробке) .

Генри. Отлично. Гениально. Иди с Гордоном объясняйся.

Броун. Чё, не подойдет?

Генри. Ищи череп, кому сказано! Ищи Этель Барнс Стайн!

Броун. Гордон! Гордон, можно с вами поговорить… Извините, что лезу, нарушаю эту, как ее, концентрацию внимания, но в пятом акте есть сцена, там Ричфилд, ну этот, могильщик, дает вам череп Йорика, и этот Йорик у меня типа затерялся. Я его на реквизитный стол за полчаса выложил и перед спектаклем по списку проверил, все ништяк, а потом иду такой за ним, чтоб в люк положить, который у нас заместо могилы, а Йорика, блин, нету, ну в натуре нету нигде, я уж обыскался, и Генри меня убьет, потому что дыня, грит, не подойдет… (Вытаскивает дыню из коробки.) Ну извините, чё теперь делать… А может это, строчку вставите — «Увы, дражайший Йорик! Я типа знал сего шута, Горацио, и череп сей, прикинь, прям вылитая дыня.» (Поворачивает дыню, на которой черным фломастером намалеван череп.)

Гордон. Ричфилд, где у нас череп?

Ричфилд. В люке.

Гордон. Череп в люке.

Броун. Кто ж его туда, блин?.

Ричфилд. Я положил, перед самым началом. Реквизит — святое дело, мой друг, никому не доверяй. Я свой всегда готовлю сам… Кстати, этот череп отлично сработан, прямо как настоящий. Даже напоминает мне кого-то…

Броун. А вы чё, не в теме? Это же…

Гордон. Спасибо, Браун. Отлично поработал…

Броун. Броун.

Гордон (выпроваживает его.) Спасибо, Браун, спасибо.

Ричфилд /Могильщик. Ну-с, где мой второй могильщик? Сюзанна, друг мой! На выход нам пора, пора… (Ричфилд и Сюзанна в роли второго могильщика выходят «на сцену».) «Лопата и кирка, кирка, и саван бел, как снег…»

Входит Сара.

Гордон. Ты зачем тут?

Сара. У меня свободная минутка, пока там Ричфилд играет на пару с Этелью. Я тебе чаю принесла. Подкрепись перед пятым актом.

Гордон. Думаешь, надо подкрепиться?

Сара. Нет, ты и так полон сил. «Как все кругом меня изобличает…» — этот монолог ты очень мощно прочел, с такой болью… и в горле у тебя как будто комок.

Гордон. Не как будто, а так и было — я комара проглотил.

Сара. Ну, все равно. Ты сегодня великолепен. Только не давай Вернону тебя задвигать… Гордон…

Гордон. Что?

Сара. Мне к пульту пора.

Гордон. Свободная минутка истекла?

Сара. Не успев начаться. (делает несколько шагов прочь, потом решительно возвращается) Чай — просто предлог. На самом деле, я вот зачем пришла. (целует его в губы долгим поцелуем) Ни пуха. (выходит)

Появляется Вернон, подходит к Гордону.

Вернон. Публика-то слушает.

Гордон. С одной стороны не перегрета, с другой недоукушена…

Вернон. Не понял.

Гордон. У Дейзи есть теория. Внимание публики обратно пропорционально температуре и количеству комаров в зале.

Вернон. А, ну да… Я просто хочу сказать… Спектакль-то идет неплохо.

Гордон. Да, кажется, все гладко. Спасибо вам.