Пять в яблочко

— Дурной! Так и в программе обозначено, что это туманные картины!

— Тоже еще говорят, — запишись в Мопр, помогай страдающим по тюрьмам, спасай угнетенный пролетариат, — врут все! Вот я на «губе» пятеро суток за самовольную отлучку высидел, хоть бы кто какую помощь подал. Не Мопр, а одно недоразумение!

В палатку заходит завбиб и начинает расспрашивать красноармейцев:

— Чтец у вас есть?

— Есть, товарищ Головко…

— А где он?

— Ушел куда-то.

— О чем он вам читает?

— Да он не читает, а рассказывает…

— Почему не читает?

— Дык… он… малограмотный, читать не умеет!

— Пойдем в клуб радио слушать…

— Не пойду: громкоговоритель — в роде нашего докладчика о внешкольной работе: слушать слушай, а возражать не моги!

— Почему сегодня на собрании все, как один пришли, даже Чиркин присутствует?

— Сегодня доклад хозкомиссии об увеличении приварка!

— Степанов, чем ты занимаешься?

— Грамотность ликвидирую.

— Как так?

— Букварь курю.

— Ты какие любишь читать газеты?

— Зачем читать газеты, когда у нас в читальне доска важнейших событий висит? Этак меньше времени уходит!

— А в читальне ты часто бываешь?

— Ну, разве везде поспеешь!

— Скажите, какие вы читали произведения русских писателей?

— Похождения сыщика Пинкертона и Демьяна Бедного.

— А что вы там прочли?

— Рассказ: «Эх полным-полна моя коробочка».

— Понравилось вам?

— Очинно. В особенности, когда на гармошке играют.

«Товарищи, вы все знаете, что такое товарищи польские паны. Они, товарищи, в настоящее время преследуют наших товарищей рабочих. Кто их преследует? Разны полицейские и им подобные товарищи социал-предатели. Теперь мы должны обратить с вами внимание, товарищи, на буржуазные классы Польши, которые есть не что иное, как товарищи лакеи английского капитала. Они, эти кровопийцы, товарищи капиталисты, безусловно хотят, чтобы наша Республика погибла. И вот, товарищи, буржуазия и помещики Польши наших братьев коммунистов сажают, товарищи, на скамьи подсудимых. Что же в это время делают товарищи Пилсудский и другие военные лица. Они подготовляют против нас, товарищи, польские буржуазные армии.

Наша задача состоит в том, чтобы, товарищи, буржуазия на нас не напала, а для этого нужно уничтожить, товарищи, наши недостатки».

— Великанов, ты жалованье получил, давай в складчину подпишемся на газету!

— Да что ты, рехнулся, что ли? Нашел время подписываться: теперь, брат, режим экономии — экономить копеечку надоть!..

— Великанов, идем в пивную?

— Айда!

Политрук.А ну-ка, товарищ Замарайла, скажите, — чем является у нас теперь женщина?

Красноармеец.Какая женщина?

Политрук.Ну, обычная. К примеру жена старшины.

Красноармеец.Вот теперь понятно. Помощником старшины по хозчасти.

— Чиркин, приведите пример вреда от неграмотности.

— Если бы муха была грамотной, она не села бы на бумажку с надписью « смерть мухам! »

— За что это Чемберлена в газете продернули?

— Должно быть, на посту заснул… Зря не продернут.

— Опять вы, товарищ Чиркин, пришли на занятия на десять минут позже меня?

— Неудобно опережать вас, товарищ политрук!

Оратор погладил волосы, взглянул на кончик сапога и продолжал:

— И вот, товарищи… мы находимся в окружении империалистов, которые, так сказать, хотят сыграть на наших нервах…

— На нервах не слыхал, — подумал сидевший в заднем ряду Чиркин, — а вот на гармошке вчерась Федька Хватов здорово сыграл…

— Но, товарищи, так сказать, — заложил оратор руки за спину, — собака лает, а ветер…

— Сегодня взводный меня облаял. Неряхой, говорит, ходите! — вспомнил Чиркин и сердито ковырнул в носу.

— Мы будем, товарищи, скалой, о которую, так сказать, бьется волна…