Пять в яблочко

— З-з-арежу, дья-я-волица… На колени!.. Мразь!..

— Ах, чорт возьми, до чего дошел человек.

— Тише… Тише… Командир идет.

Вдруг «пьяница» оборачивается лицом к двери и совершенно трезвым и недовольным голосом говорит:

— Вот, дьяволы, не дадут никогда к спектаклю спокойно подрепетироваться.

В толпе смущение.

Приехали к нам в часть культшефы, приехали, понюхали и прямо в клуб. Ну, натурально — завклуб двери настежь, библиотекарь брошюрами приветственно машется.

— Милости просим, дорогие гости!

Да тут вот беда вышла: один маленький такой шеф завклубу сладко улыбается и ехидно так выспрашивает:

— А как у вас, товарищ, насчет общественной работы, кружки, общества там имеются?

Завклуб и отвечает уверенно.

— Как же не имеются! У нас, можно сказать, кружков на редкость. «Осоавиахим», «Друзья детей», «Друзья книги», «Мопр», «АХР», «ОДР», «КВЗ», «Руки прочь от Китая», «Беспризорного младенца», «ОДП», «ТБЦ», «Охрана материнства и младенчества».

Заинтересовался шеф.

— А кто ж, позвольте полюбопытствовать, вот этим самым материнством у вас занимается?

— А вот позвольте представить, — самый активный красноармеец!

— Эй, Миша Сусликов! Ходь сюда! Чистокровный красноармеец, уборщик клубный.

— А скажите, товарищи, — интересуется шеф, — много ли у вас собраний кружка было?

— А так что, товарищ шеф, насчет собраний мне неизвестно, потому как кружок еще не организован, только я в любой момент сообразить могу.

И с этими словами отошел Миша Сусликов.

А шеф опять за завклуба принялся.

— Ну, а как у вас насчет радио?

— Превосходно, — отвечает завклуб, — у нас даже две трубки есть, и самый отчаянный радиолюбитель имеется. У него и трубки под сохранением лежат. Эй, Миша!

Шеф почесал затылок и неохотно спросил Сусликова:

— Вы, товарищ, и радио интересуетесь?

И опять не подкачал Миша. — Так точно, — говорит, — очень интересуюсь радио, даже трубки имею, желаете — могу показать…

— Не надо, — отмахнулся рукой шеф, — а скажите, товарищ завклуб, как у вас с Осоавиахимом?

— С Осоавиахимом, — просиял завклуб, — прекрасно с Осоавиахимом: специальные четыре маски выписали, к будущему году хотим свой аэроплан завести, кстати и летчик будущий у нас имеется — Миша!

— Не надо мне вашего Миши, знаю я его уже, вы уж лучше мне скажите, — сколько красноармейцев вовлечено в общественную работу? — простонал шеф.

— Это уж извините, — ответил завклуб, — я тут сам недавно, всего пять месяцев, вот Мишу одного вовлек, а остальных в скором времени.

И ушли шефы скорым маршем из клуба, а этот маленький, который вопросы задавал, только в дверях руками развел.

— Ну и работка!

Почему Чиркин произносит вместо санчас — сончас ?

— Для него и есть сончас: храпит во все завертки! — только и всего…

— Ну, что за народ несознательный! Ну, что за черти! Вчерась на доклад только трое красноармейцев пришли.

— До чем был доклад?

— Право, не знаю. Я пришел как раз к танцам…

— Прислали, значит, нам ограниченного докладчика.

— Ограниченного? Не умного значит?

— Во времени, говорю, ограниченного… На полчаса, мол. А докладчик-то часа на два разошелся.

— А слушатели?

— Слушатели тоже на половине доклада разошлись.

— А Пантюхин-то наш счетоводом стал!

— Да ну?

— Иль не видишь: на собрании мух считает!

— Какие же это, Ваня, картины… ничего не разберешь.