Катерина Кеннеди - На разных языках. Руководство по выживанию в Европе, или О чем не рассказывают туристам

– Поняла, сейчас протру, – вздохнула я.

– И еще, когда ты моешь пол или стираешь пыль, будь добра, ставь предметы так, как они стояли до этого! И снимай стулья со стола!

Я набрала в легкие воздуха. Раз-два-три…

– И еще: каким средством ты протирала вчера раковину?

– Тем, в голубой бутылке.

– Надо мыть, которым в белой, – неделю назад она твердила, что в голубой.

И я, ненавидя себя до последнего сантиметра, побрела исполнять ее приказания. «Что я здесь делаю, в этой чужой стране с этими чужими людьми? Почему я еще здесь?» – мучал меня глубокий экзистенциальный вопрос, на который я пока не находила ответа. Для чего-то же я решилась на это отважное приключение. Какой-то из этого должен быть толк?

За полдником я недосчиталась одной тарелки. Стульев тоже было только восемь.

– Клаус придет? – спросила я у хозяйки.

– Да.

Значит, в списке гостей нет меня.

Для этих людей меня просто не существует. Это еще хуже, чем экзистенциальный кризис: когда ты точно знаешь, что ты есть, но другие постоянно заставляют тебя в этом сомневаться.

«Гольф» Нильса глох уже второй раз.

– Ты действительно хочешь, чтобы я отвезла тебя домой?

– Кейт, у тебя же есть права – в чем дело? – Нильс требовал отвезти его домой из летнего домика за городом на ферму. Хозяин слегка выпил, и его, вероятно, тянуло на подвиги.

Я повернула ключ зажигания.

– Я давно не водила.

– Ну и что, у тебя же есть права!

– Да… Но практики было немного.

Я решила не рассказывать, что обычно в России сначала получают права, а потом учатся водить.

– Если научилась один раз, уже не забудешь. Так что поехали.

Два раза меня отправляли с экзамена, хотя теорию сдала сразу. На третью попытку экзаменатор выпустил в меня весь пар от первых трех соискателей «Была бы моя воля, выгнал бы вас всех к чертовой матери!» Я оправдывалась, что права нужны за границу – для корочки. Мужичок, закрутив ус, произнес: «Ну, немцев-то подави, подави, им полезно!» и вывел «зачтено» в экзаменационный лист. В тот вечер мы обмывали права. Кто-то орал во все горло: «Катька, я теперь вообще не буду через дорогу переходить!»

Нильс так легкомысленно отнесся к моим предупреждениям, потому что в Европе (не только в Дании) процедура получения водительского удостоверения дорогостояща и утомительна. За один час вождения иностранцы платят порядка 25—50 евро, и пока не научатся ездить (хорошо ездить), права им никто не даст! Даже по великому знакомству. Нильс с упоением рассказывал, как в Дании водители уважают друг друга и как просто здесь ездить. Не то что, например, в Испании, где в багажник его датского соседа, тормознувшего на желтый свет, втреснулись 20 машин. Датчане предельно осторожны на дорогах, потому что ремонтировать свои автомобили стоит здесь порой – и это не выдумка – скандинавского месячного заработка, а налоги на автомобили космически высоки! При покупке датчанин должен оплатить налог на регистрацию машины в 105 процентов от авто стоимостью до 10.000 евро и почти тройную цену для дорогих машин…

Наконец-то вырулила из ворот. И, кажется, благополучно. Ну, Нильс, прокачу тебя с ветерком!

– Что? – он странно поглядывал на мой свитер с дырочками и краснел. Я заранее продумывала алгоритм действий, если он положит руку мне на коленку.

– Получается, говорю! – я была в восторге.

Мы ехали по узкой проселочной дороге вдоль леса.

– Теперь сюда сверни!

Меня удивила доверчивость, с которой Нильс сел со мной за руль. Он даже не боится за старый «фольксваген», который здесь стоит в два раза дороже, чем во всех нормальных странах? Вот что значит – датская вера в систему.

– Теперь сюда.

– Понятно.

– Третью переключай.

– Ок.

Я развила скорость до девяноста. После четырех вечера на дорогах практически нет машин, а после семи – и вовсе. Типично датская особенность. Сейчас шестнадцать тридцать. Небо намекало на ночь. Проезжая мимо соседней деревни, я не увидела на улице ни души. В России в это время все только начинается… Мои философские раздумья прервал Нильс:

– Кейт, что ты делаешь! Поворачивай! Скорость сбавь, говорю! Скорость! Ру-уль!

В тот вечер я поняла, что Нильс умеет кричать. Красные придорожные столбики отскакивали из-под колес, как дрова из-под топора дровосека. Он дернул ручник – машина остановилась посреди кустов, поддев странный зеленый ящик. Хозяин пулей вылетел из «фольксвагена» – я приходила в себя.