Александр Вяземка - Товарищ Кот, английский жмот и человек-патефон, или Добро пожаловать в Велкомбританию

Не те, однако ж, существа властителями Мира стали. Не те… Уж лучше б были то потомки соловьев или лемуров, но не хищных обезьян.

– Что вам мешает жить, о, люди? Что ж в вас зудит-то так? – в отчаяньи завыл я. – Казалось мне когда-то, люди – мыслящие существа вполне, но вижу, что немыслящие вовсе.

– Мы мыслящие существа вполне, – кивнул мой собеседник, впиваясь жадно в свой кусок баранины горячей. – Да, поступь нашего прогресса тяжела, согласен, но все ж прогресса поступь это.

– Прогресс ваш агрессивен и греховен. Должны вы жить с учетом того вещей порядка, что заведен самой Природой, понять, принять его, не разрушать, не двигаться к плохому от хорошего, а от плохого – к худшему еще. Хоть раз задумывались вы, зачем нам всем дана Земля? Какого черта сотворен был Ад? Что заставляет думать вас? Способно что владеть воображеньем вашим? Жизнь – ведь ответов поиск. А у вас?

– Да, да. Жаль только, не ко всем ответам вопросы можно подобрать. А отчего? Все оттого, что правды нет одной. Она у каждого своя.

– И мне хотелось бы постигнуть вашу, – поморщился я горько. – Как ни пытаюсь, но понять вас, люди, не дано мне.

– Никто не может. Разнимся слишком мы не только с прочими живыми существами, но и друг с другом. Возьми хоть для сравненья муравейник. Кем может муравьишка стать? Не может стать он ни страховщиком, ни стриптизером, ни танцев педагогом. Солдатом только иль рабочим. Но может человек. И замечательно, что каждый человек так уникален, что все мы так разнимся. Интересно. Согласись.

– Да, интересно. Соглашусь. Но только те, кто говорят, что замечательно, не смыслят, что говорят. По мне, так каждый должен думать и чувствовать как я. И только так легко нам будет отличить зло от добра. Вот если б каждый думал, чувствовал как я, все было бы простым. Ведь каждому б известно было, что у другого на уме, и мы могли бы доверять друг другу. Но устремления, амбиции людей разнятся слишком, чтоб жить они могли в гармонии с собой и с миром.

– Да, мы свой мир построили. Поэтому себя ты чувствуешь столь отчужденным. Когда был юным я совсем, я думал, человек рожден для счастья и наслажденья жизнью. Не для борьбы за хлебушка кусок и для страданий. Мне тридцать лет уже, а никогда я не был счастлив. Возможно, и обманываюсь я, но все ж надеюсь, что в нам предложенном сем Мире я найду то, что хотя бы мне подменит счастье.

Что ж, раскусил его я: героем случая был спутник мой.

– Да, так и есть. Когда не хочешь покупать машину иль мобильный, отказываясь приобщиться к благам «цивилизации» никчемной, тебя все почитают идиотом. Вот вам и ваша уникальность, вся ваша индивидуальность. Выходит, быть отличным от других не можешь ты, – внимательно всмотрелся я в ту голову, что на плечах носил мой собеседник: нет, не по силам было стать ему собою. – Выходит, делана вся эта ваша индивидуальность и ненастояща. Жаль, жизнь доходит до конца быстрее, чем мудреет человек. Ты можешь заключить из слов моих, что к людям я питаю лишь презренье. Не так все просто. Уважаю часть их. Не тех, что надо развлекать прогулками верхом, покупками и клубами ночными. Наводят на меня они тоску и скукотищу! И при этом иначе как богами, звездами, бряльянтами себя не ощущают. Эх, как же люди измельчали! Как много стало их поверхностных, ненужных Миру! Хотя… возможно, много было их таких и раньше? Прогресс ведь человечеству всегда был обеспечен одиночками, а не бряльянтами из звездной шелухи.

– Зачем же презирать их так? Ведь есть престиж. И от него не отмахнешься.

– Престиж… Престиж престижу рознь. Здесь все зависит от того, чье уважение тебе дороже. Стремящиеся к ценностям материальным весьма непритязательны к духовной пище. И наоборот. Материального комфорта вы достигли. Но ведь душевный-то комфорт пропал! А человек – душа. Не телефон, компьютер, телевизор, а душа.

– Но разве же не здорово, когда тебе завидуют все-все вокруг?

– Ах ты, безмозглая, материалистическая пустота в пространстве мирозданья! – мне стали так противны его речи, что лоб высокомерный Эгберта Бэйдона я познакомил со своей большою ложкой. – Ведь даже человек, которому завидуют все-все вокруг, завидует кому-нибудь еще! Как было бы неплохо найти и уничтожить ту мозга часть, где самолюбие живет! Чтоб меньше человек кричал: «Я! Я! Я! Я!» Что нужно вам? Что? Власть? Но обладанье властью – грех. И величайший!

– Я думал, в жизни нужно все попробовать. А как иначе? – Эгберт ответствовал фальцетом, вырываясь из кустов объятий, в которые его столовый мой прибор вогнал. – Власть, деньги, красоту.