Александр Голодный: Нож разведчика. Добро пожаловать в ад!

– Опять завели шарманку! – Сергей с отвращением посмотрел в телевизор.

Жизнь в последнее время складывалась не очень. Черная полоса, начавшаяся с реформы полиции и сокращения должности, и не думала заканчиваться, становясь все гуще и беспросветнее. Кому скажи: технический специалист, инженер-практик с тройкой высших образований – и не может найти нормальную работу! Похоже, черный пиар, НЛП и прочие политтехнологии, щедро льющиеся из «шкатулки с дебилами», снесли вероятному руководству остатки мозга. Выборы… разгул кретинизма, буйство проплаченных неадекватов и общая шиза. Не успев толком отойти от думских, страна с головой окунулась в приближающиеся президентские. Вот и сейчас очередной примелькавшийся мордатый «радетель народных интересов» щедро метал дешевые лозунги и лживые обещания с экрана.

– Твари!

Кнопка пульта заткнула «правдорубца» на полуслове. Выключив телевизор и глубоко вздохнув, Сергей Ратный подвинул густо почерканную пачку направлений из городского центра занятости, газету «Работа для всех» и приступил к анализу предложений.

Второй вдумчивый просмотр и пара телефонных звонков подтвердили первоначальный диагноз: все не то. Либо нормальная работа, но за никакие деньги, либо совершенно безумные требования работодателей. По идее, в торговые сети звонить смысла больше нет вообще. Теплые места в их сервисных центрах занимают либо разные категории родственничков, либо действительно высококлассные специалисты, за которых реально держится руководство. А ежедневно метаться по десять часов в должности продавца-консультанта по торговому залу… в конце концов, не двадцать лет и даже не тридцать.

Только недавно исполнилось тридцать восемь. М-да, возраст уже изрядный, а ни кола, ни двора, ни семьи, ни работы. Ведь только четыре года назад все было. Кто же знал, что так отвратно сложится жизнь?

Окончив в девяносто седьмом вуз с дипломом инженера-электромеханика, он соглашался на любую, требующую приложения мозгов и умелых рук работу. Череда коммерческих фирм, практическое освоение специальностей электронщика, компьютерщика, даже поверителя радиоизмерительных средств. Хорошо, что оказывал финансовую помощь отец, потому что заработка катастрофически не хватало. Зато было в избытке жизнерадостности, оптимизма и упоения от самостоятельности и разворачивающихся перспектив. По этим чувствам щедро прошлась война. Вторая чеченская…

Родина своевременно вспомнила о не отдавшем воинский долг молодом и умелом человеке. Благо, что умные люди посоветовали не тащить бесправную солдатскую лямку, а пойти в «контрабасы». Заключив контракт на три года, Сергей поменял несколько мест службы и воинских частей, пока надежно не осел в качестве связиста-вэвэшника. Но подразделение досталось, мягко сказать, отмороженное, регулярно выполняющее не самые заурядные задачи. Разведка.

Опять свою роль сыграли здоровье, хорошая физическая форма и предельная педантичность по отношению к технике.

– Ганс, связь! – кажется, что эта команда будет всегда звучать в ушах. Гансом его окрестил майор Коротич. Умный, властный, резкий и решительный офицер, сам подбирающий себе подчиненных и стоящий за них горой. Но и гонял бойцов этот упертый белорус беспощадно.

– Были у тебя, Серега, немцы в роду, поверь, у меня взгляд наметан. Русский человек так рации вылизывать не будет. И франтом чистеньким все время ходить тоже.

– Я украинец, товарищ майор.

– Немец ты, Ганс, только наш, обрусевший. Как, гарантируешь связь на выходе?

– Так точно.

И связь он давал. В условиях гор, под огнем боевиков, с каменистых, ползущих под ногами осыпей и из колючих зарослей зеленки. Ратный просто чувствовал, как будет проходить непредсказуемая радиоволна. Практический опыт, объемное мышление, преобразующее в трехмерную картинку сухую информацию топографических карт, что-то интуитивное, неуловимое – и в наушниках отзывались позывные отряда. Да, было страшно. Пробираться по склону под бешеным обстрелом укуренных арабов, только что оставшихся без базы и денег, намертво уцепившихся за хвост нахальной разведывательной группы, слышать над самой головой завывание сносящих преследователей НУРСов, прекрасно понимая, что будет с ним, защищенным только броником и каской корректировщиком, если у одного из поливающих огнем долину пилотов хоть чуть-чуть дрогнет рука. Страшно и невыразимо отвратно ковыряться в том, что остается после воздушной атаки от живых людей.