Александр Вяземка - Товарищ Кот, английский жмот и человек-патефон, или Добро пожаловать в Велкомбританию

Мой прадед грозный, Огнезуб, не избежал их низкого обмана. Приручен был им деревенщина один по кличке Джеффри, что приглянулся добродушному прад е ду своею кротостью и простотою. Жирна и плодородна почва в тех местах была, и Джеффри Оборванец вдруг задумал, после того как благодарность к Огнезубу сошла на нет, его угодьями и пашнями владеть. На что отважиться пройдоха этот мог? Нет, Огнезуба умертвить паршивцу было не по силам. К тому же храбростью такой не отличался он. И вообще, такого не было еще, чтоб кто-то победил дракона. Во всяком случае, не в сказках – наяву. Нам не страшны ни чудища, ни звери, а из людей боимся разве что ветеринара. Однако следует нам избегать единоборств с наветом. И подтверждение сему – история вот эта.

Итак, на то, чтоб сгинуть в честной драке, пройдохи Джеффри не хватило – он взялся за язык, а не за вилы. Прошелся он по местным пабам, за кружкой эля где поведал всем смешную небылицу, как одолел он Огнезуба, того, что даже из драконов никто не смог бы одолеть! А чтобы верили ему охотней, наш клеветник пил за здоровье прочих пьяниц и подливал им эля, пока те не валились с ног. А Огнезуб не мог и носа показать вне дома: зевак толпа бежала вслед и веселилась злобно.

– Эй, сюда, честной народ! Огнезуб, смотри, идет! – Они друг дружку созывали, и было им смешно уже от собственного смеха. – Уж не его ли Джеффри изрубил в кусочки? Неважно выглядит он после этого, неважно…

Ох, невзлюбили это прочие драконы! И Огнезуба стали попрекать, что был осилен тот тщедушным человечком. Напрасно убеждал их Огнезуб, что вся история – лишь выдумки пустые. И щедрость выпивки, которой ублажал он собеседников своих, не помогла. Ему поверить не желал никто.

С негодником разделаться мой прадед не посмел – месть сделала б его изгоем большим, чем навет. Что ж, Огнезубу оставалось только добровольное изгнанье – на что рассчитывал так Джеффри, когда коварство замышлял свое.

– Вот как оно бывает, – говаривал мне прадед, вспоминая о тех событиях нелепых. – Позволишь чуть себя погладить, а там, глядишь, слагать легенды станут о том, как был изорван ты в клочки.

И отчего-то сразу вспомнился его рассказ, когда мне птицы принесли известье о том, что прибыло ко мне в поместье разбойников посольство. Из тех разбойников, что к рыцарям себя относят. То было нехорошее знаменье: страдаем мы, драконы, от этих рыцарей не меньше, чем все, кого преследуют они мечами, гневом, алчностью своими. Предчувствие меня не подвело: перед пещерою моею я обнаружил дюжину почти сих рыцарей, закованных в броню и восхищающихся доблестью своею. Смутить меня им этим было не дано: ведь каждый волен себя собою восхищать и приводить в восторги. К тому ж себе они пусть рыцари, мне – ужин. Зажариваем их обычно прям своим дыханьем: быстрей готовить так.

– Приветствую тебя, пещерный червь, – приветствовал меня один из этой конной шайки, забрала не подняв: сподручней так ему, наверно, было изъясняться.

– Ну, и тебе привет, кем бы ты ни был, – ответствовал я, расставляя шире как можно лапы и пламень выпуская из ноздрей.

Беседа наша прервалась на этом: послы шептаться тихо принялись, а до меня лишь доносились отдельные слова и их обрывки. Меня то не смущало: поведают они, зачем пришли. Меня и в сон уж начало клонить, но тут достигли меня звуки пояснее:

– Пропало несколько гуртов скота в округе за последние недели.

– Да, так и есть, – ответил я. – Твои слова – не новость.

– Ага! Так признаешь свою вину, выходит! – вскричал один из них, кого они Шерифом величали.

В восторге я и в умиленьи от невиновности презумпции подобной: все , что ни скажете вы, будет так иль иначе истолковано во вред вам. Такая вот презумпция выходит. Вычеркивают вас из списков невиновных, не оставляя никаких иллюзий, чем разбирательство закончится для вас. И, правда, чтобы я не пребывал в плену иллюзий, послами были встречены мои слова угрозами да оскорбленьями лихими. Но недалекость их была забавной – мерещилось им отчего-то, что после этих выкриков нестройных останется мне лишь одно: судить себя судом, признать виновным и самого себя казнить.

– Хотел бы что-нибудь сказать в свою защиту? – мне предложил Шериф, как буря улеглась.

Что ж, показался мне Шериф в сравнении с другими персоной хоть немного непредвзятой. Поэтому решил я, что не будет хуже, коль с ним поговорю.

– Так что, там, где паслись гурты, следы драконьи проявились? – спросил я не без удовольства: настала очередь теперь моя вопросы задавать.