Сергей Прокопьев - Клизмой по профессионализму (рассказы и повесть)

И вдруг ухнуло сердце десятым валом. Женская фигура в кремовое платье возникла на дороге. Летяще-парящая. Сорвался Виктор навстречу, как юнец желторотый.

В этом месте рассказа и спросил друг после рюмки:

- Неужели краше твоей Светки была?

- Ты когда-нибудь росистым утром наклонялся к траве? Солнце вот-вот припекать начнет, но у земли вся трава влажно сверкает, лицо поднесешь, пахнет такой свежестью, такой чистотой, так обдаст ароматами жизни, упал бы и растворился!.. Такая была Алина. Кожа светится, будто росой омыта...

Влетели они в объятья. Слились губы. А руки еще робкие, стеснительные...

- Так хорошо ни до, ни после не было! - признался товарищу Виктор. Все сошлось... У обоих...

Кузнечики пиликали, жаворонок заливался, в высокой сини ветер толкал перистые облака... Ни звука рукотворного происхождения. Чтобы трактор тарахтел, самолет гудел или мотоцикл трещал заполошно. Будто скопом земляне отбыли в космос... Мир на двоих, и солнце на карауле...

Упали они в пшеницу (или рожь, или овес - так и не спросил Алину)...

Эх, счастье-счастье, ну почему ты как пух тополиный: чирк спичкой - и поминай как звали?

Почти сутки, забыв обо всем на свете, гнал Виктор время. Ускорял, чтобы "наклониться к росе", наполнить сердце восторгом.

И вдруг, жадно глотнув воздуха на вершине блаженства, вспомнил, как обухом по темени: завтра в девять утра директорская оперативка!!!

И будто сквозняком ликующий настрой унесло над полем ржи или пшеницы.

Человек дела до последней застежки, он отрезвел в один миг.

- Витенька! - Алину опалило резким похолоданием. - Что случилось, родной?

А "родной" про оперативку дятлом заевшим талдычит.

- Ну и пропустишь!

Много позже думал: "Дурак стоеросовый! Не остановился бы завод! А выгнали, тут же назад позвали. Один из лучших начальников цехов".

Но тогда мысли не допускал сачкануть оперативку.

- Теплоход ночью из Тары идет, - Алина успокаивает. - Часов шесть до него.

- Сколько ему против течения плюхаться? Не успею! Только самолетом!

Со слезами счастья и горечи побрела Алина в гору, а Виктор, заряженный новой идеей, рванул без всяких сантиментов в обратную сторону.

И снова Тара. Где на аэродроме сторож зевает от безделья. Никакой тебе авиакутерьмы, когда форсажно ревут двигатели, взлетают серебристые лайнеры, пассажиры с поклажей носятся. На летное поле хоть коров пастись выгоняй. Одна предприимчивая коза уже щипала травку. Аэропорт Тара круглосуточностью авиаперевозок не отличался. И пусть вечернее солнце еще светило, летный день закрыли до утра.

Да не тот Виктор человек, чтобы упасть у взлетно-посадочной полосы и грызть ее от бессилия, когда несколько самолетиков стоят у ВПП с винтами и крыльями.

- А то как же, - сказал аэрофлотский сторож, - есть летчики. Один наш, тарский, другой у вдовушки поселился.

Дал адресную ориентировку на летунов. По ней двинул Виктор реализовывать авиазатею. Случай тяжелый, это ежу понятно - не на обочине рукой попутке махнуть, довези браток. Как летчиков уломать?

У русского человека первый вариант ответа всегда на поверхности прилавка лежит. Виктор оперативно узнал, в каком направлении продмаг и повернул туда.

Но если до встречи с Алиной все шло как по маслу, здесь затормозило. Магазин встретил мрачным замком.

Напиши я дальше: "Виктор сел на крыльцо и зарыдал от невезухи", - ты, читатель, обвинил бы автора в фальсификации правды характера.

И правильно сделал. Виктор порысил к месту проживания продавщицы.

- Открой магазин, - начал умолять хозяйку торговой точки.

- Как вы мне осточертели! День и ночь одна песня: "водки!", "водки!", "водки!". Когда только зальетесь? Не дам!

- Коньяк есть? - не стал обижаться Виктор.

- Кому он сдался? Два ящика полгода из угла в угол переставляю.

- Мне нужен.

Нарисовался муж продавщицы, с ходу громко поддержал сварливое ариозо супруги. Да на третьей ноте сменил партию, узрев, что проситель не из клуба колдыряющих. Не для горящих колосников питье просит.

- Ну продай ты! Видишь, надо человеку!

- Один пузырь вам! - сказал Виктор защитнику.

- Вот ему! - соорудила кукиш жена. - Облезет и скачками обрастет! Айда!

Затаренный пятью бутылками коньяка, Виктор направился к пилоту-тарчанину.

Тот встретил в майке и трусах, этакий штангист неслабой весовой категории, что подтвердил костоломным рукопожатием.

- Слушай, Андрей, - познакомившись, приступил к делу Виктор, - позарез надо лететь в Омск!