Джангар

Бумбы-Тибета страну воедино собрав!»

Семьдесят ханов семидесяти держав

Стали Шовшура с тех пор называть Бадмой * -

Самым нежнейшим из человечьих имен.

И на великий кругооборот времен

Бумбы народы зажили мирной семьей.

Счастья и мира вкусила эта страна,

Где неизвестна зима, где всегда весна,

Где и дожди подобны сладчайшей росе,

Где неизвестна смерть, где бессмертны все,

Где небеса в нетленной сияют красе,

Где неизвестна старость, где молоды все,

Благоуханная, сильных людей страна,

Обетованная богатырей страна.

Сказывают: пребывал на востоке хан.

Звался Хара Кинясом жестокий хан —

Поработитель семи надземных держав,

И покоритель семи подземных держав,

И предводитель сильнейших в мире бойцов,

Богатырей, прославленных храбрецов,

Мощный властитель необозримой страны,

Края, не тронутого руками войны

На протяженье семи поколений земных.

Телохранители хана: последний из них

Справится с целым тюменом богатырей.

Если Киняс выезжает с охраной своей -

Едет вокруг двенадцать тысяч бойцов,

Если ж Киняс почивает в охраной своей

Сказочной башне — двадцать тысяч бойцов

Попеременно стоят у дворцовых дверей.

Чтобы никто не сумел причинить вреда

Грозным дружинам доблестных богатырей,

Около ставки стоят на цепях всегда

Барс и гиена, чьи неподвижны зрачки,

Барс и гиена, рвущие всё на куски,

Что попадется им в лапы. Когда ж по ночам

Их выпускают на волю, спускают с цепи,

Не подступиться бесчисленным силачам

Тысячи стран к воротам ставки: в степи

Камни — и те дрожат от рева зверей!

Самые славные рати богатырей,

Самые стойкие - в беспорядке бегут,

Самые храбрые - без оглядки бегут.

В башне, прекрасной, как марево поутру,

Сто богатырских кругов сошлось на пиру.

Чревам уже становилось от яств тяжело,

Черной арзой изнутри великанов жгло,

Шумной беседе, казалось, удержу нет.

Стали походы высчитывать за сто лет.

Стали разведки высчитывать за шесть лет.

Руки свои потирая, дружину свою

Взглядом окидывая колдовских очей,

Пальцами всеми похрустывая десятью,

В трепет испытанных приводя силачей,

Молвил Киняс: «На подлунной тверди земной

Может ли кто-нибудь состязаться со мной?»

Тут богатырь, по прозванью Беке Цаган

Ставший грозою ста двенадцати стран,

Силой прославленный в странах шести владык,

Храбрый Цаган, который сражаться привык

С множеством львов, убивая каждого льва,-

Молвил Хара Кинясу такие слова:

«Страны подлунной земли, до которых коню

Можно добраться,— силе своей подчиню,

Власть утвержу на каждом земном куске!»

Но богатырь, по прозванью Наран Кюсхе,

Верно предсказывающий событий черед

На девяносто и девять весен вперед

И повествующий с правдою на устах

О сорока девяти минувших годах,—

Так доложил властелину: «Хара Киняс!

Нашего льва мы на слове изловим сейчас,

Но терпеливо прослушайте мой рассказ.

Есть, говорят, за горами Бумбы страна,

Под восходящей зарею лежит она,

И величавой белой горой издавна

Эта земля с небесами соединена.

Тело земли отразил океан голубой.

Каждое утро выбрасывает прибой

На бесконечно темнеющие берега

Золота слитки, куски серебра, жемчуга.

Если глотнет океанской воды человек,

Станет бессмертным и юным пребудет вовек.

Землю изрезало множество шумных рек,

Вечно шуршит в каменистых руслах вода,

Вкусная, не замерзающая никогда,

Мчится четыре времени года она,

Истинное богатство народа — она.

Реки, подобно водопроводу {12} , текут,

Около юрт, ко всякому входу текут,

Влагой снабжая тысячи тысяч людей.

Если посмотришь на темные берега,

Глазу предстанут пастбища для лошадей,

В лето и зиму травой покрыты луга,

Вечнозеленой, раскачиваемой слегка

Нежным дыханием свежего ветерка —

Точно молитва, читаемая нараспев.

На средоточии мира, в кругу дерев,

Башня, увенчанная очиром, стоит,

Башня Богдо, сияя над миром, стоит,

Светится, точно марево, издалека.

Сказывают: уходит она в облака,

Точно картина красуется в небесах,

Краски меняются у тебя на глазах.

Средние все купола горят изнутри

Редкими раковинами цвета зари,

А десяти боковым даны куполам

Стены из камня с пламенем пополам.

Семьдесят тысяч как бы живых орлов