Элиас Лённрот - Калевала

Вековечный Вяйнямёйнен
слово молвил, так ответил:
325«Не смогу сковать я сампо,
расписную крышку сделать.
Отвези в края родные —

Илмаринена пришлю я,
выкует тебе он сампо,
330смастерит любую крышку,
укротит твою девицу,
доченьку твою утешит.

Он кузнец у нас умелый,
он искуснейший кователь:
335выковал когда-то небо,
крышку воздуха отстукал —
молота следов не видно,
не найти клещей отметин».

Ловхи, Похьелы хозяйка,
340так ответила, сказала:
«Дочь тому я отдала бы,
поручила бы родную,
кто мне выковал бы сампо,
сделал крышку расписную
345из конца пера лебедки,
молока коровы ялой,
из крупиночки ячменной,
из шерстиночки ягнячьей».

Запрягла гнедого в сани,
350в расписные заложила,
до кошевки проводила,
усадила Вяйно в сани,
на прощанье так сказала,
молвила слова такие:
355«Головы не задирай ты,
не смотри наверх, покуда
конь от бега не устанет
или вечер не наступит.
Если голову поднимешь,
360если ты наверх посмотришь,
ждет тебя твоя погибель,
на тебя падет несчастье».

Вековечный Вяйнямёйнен
плеткою коня ударил,
365в путь льногривого понудил.
Вот он едет, поспешает,
из владений темной Похьи,
из туманной Сариолы.

Та прекрасная девица —
слава Похьи, гордость моря —
на дуге сидит воздушной,
на небесном коромысле
5 в одеяниях опрятных,
в белых праздничных одеждах,
золотые ткет полотна,
ткет серебряные ткани,
золотом челнок сияет,
10серебром сверкает бёрдо [64].

Челночок жужжит в пригоршне,
вертится в ладони шпулька,
слышен шорох медных нитей,
звон серебряного берда —
15дева Похьи ткет полотна,
серебром их украшает.

Вековечный Вяйнямёйнен
едет-катится неспешно
из владений темной Похьи,
20из туманной Сариолы.
Вот немного он проехал,
одолел пути чуточек,
услыхал жужжанье шпульки
в вышине над головою.

25Глянул в небо Вяйнямёйнен,
посмотрел в простор небесный:
радуга сияет в небе,
на ее изгибе дева
ткет полотна золотые,
30ткет серебряные ткани.
Вековечный Вяйнямёйнен
придержал коня гнедого,
произнес слова такие,
так заметил, так промолвил:
35«Сядь со мною, дева, в сани,
опустись в мою кошевку».

Так ответила девица,
так промолвила, спросила:
«Для чего я сяду в сани,
40для чего — в твою повозку?»

Вековечный Вяйнямёйнен
так ответил юной деве:
«Для того ты сядешь в сани,
для того — в мою повозку,
45чтобы печь мне хлеб медовый,
доброе готовить пиво,
песни петь на каждой лавке,
быть отрадою в окошке,
в славных Вяйнолы жилищах,
50на подворье Калевалы».

Так ответила девица,
так промолвила, сказала:
«Я ходила за маре́ной [65],
средь цветов резвилась желтых,
55поздним вечером вчерашним,
перед солнечным закатом,
мне пичуга пела в роще,
дрозд насвистывал на пашне,
пел о волюшке девичьей,
60распевал о бабьей доле.

Стала спрашивать у птицы,
узнавать у этой птахи:
«Ой ты, черный дрозд на пашне,
спой, сама хочу услышать,
65у кого житье получше,
у кого приятней доля:
у девицы ль в отчем доме,
у невестки ль в доме мужа?»

Мне синица так пропела,
70просвистел мне дрозд на пашне:
«Светлым день бывает летний,
доля девичья — светлее.
Лютое в мороз — железо,
доля женская — лютее.
75Девушка в отцовском доме —
словно ягодка на горке,
женщина в жилище мужа —
словно на цепи собака.
Редко раб [66]находит ласку,
80никогда вовек — невестка».

Вековечный Вяйнямёйнен
произнес слова такие:
«Пусты песенки синицы,
трель дрозда — совсем никчемна.
85Дома девушка — ребенок,
взрослой станет возле мужа.
Сядь со мною, дева, в сани,
опустись в мою кошевку.
Я не из пустых героев,
90я других мужчин не хуже».