Array Имруулькайс - Арабская поэзия средних веков

Жадный сам себя мучит, своею рукою,
Не получит ни радости он, ни покоя,
Ибо алчность плодит пустоту и невзгоды,
Алчность хуже чумы и страшнее проказы.
Ни арабы мои, ни другие народы
Не спаслись от прилипчивой этой заразы.

Что ты землю несытыми взглядами меришь?
Не томись. Удовольствуйся тем, что имеешь.
Твой недуг — сребролюбье. Ты жадностью болен.
Эта мука тебя истерзает, изгложет.
Если ты достояньем своим недоволен,
То все золото мира тебе не поможет.

Если ты ненавидишь людей, одинокий,—
Захлебнешься, утонешь в грехе и пороке.
Ты напрасно жилище просторное ставишь.
Неизбежная смерть по-иному рассудит —
Ты убогого склепа хозяином станешь.
А добро, что копил ты, разграблено будет.

Смертный! Юность прошла, ее нет и в помине —
Да пройдут и тщеславье твое и гордыня.
Твой дворец обернется обителью плача,
Все разрушено и обесславлено будет.
Все, что ты собирал, крохоборствуя, пряча
От враждебного глаза, разграблено будет.

Понадейся на завтра — дождешься обмана,
Ибо Время изменчиво, непостоянно.
Избегай недоверья, сомнений безумных,
Поступай справедливо — отхлынут печали.
Когда смотришь на город, веселый и шумный,
Помни: кладбище это, где скорбь и молчанье.

Видел я: благородный склонялся покорно
Перед волей ничтожного. Нет, не позорна
Эта слабость, смиренное это деянье.
Но позорно стократ, если здесь, в наше время,
Отбирают хапуги твое достоянье
И живут, процветая. Презренное племя!

Избегай сребролюбца, — снаружи он кроткий.
Что гнуснее повадки его и походки?
Избавляйся от скряги! Он хуже, чем язва,
Он опасней чумы и противней чесотки.

От жизни до смерти — один только шаг.
Любой из живых превращается в прах.

Извечное Время — учитель жестокий.
Но пользу немногим приносят уроки.

Извечное Время — пророк, и мудрец,
И лучший наставник заблудших сердец.

По ты его слову не внемлешь, бедняга,
И долгую жизнь почитаешь за благо.

Стремясь пересилить карающий рок,
Познанья из опыта ты не извлек,

И Времени голос — разумное слово —
Не тронул тебя, безнадежно глухого.

О, если б ты выслушал Времени зов!
Он горечи полон, правдив и суров.

А ты отдаешься бездумным усладам.
Ты смерти не ждешь, а она уже рядом.

Ты истины мира сего не постиг,
Ты жаждал всего, ничего не достиг.

Живешь во дворце, ненадежном и бренном!
Готовься к нежданным дурным переменам.

Безносая скоро придет за тобой.
Найдешь ли за гробом желанный покой?

Не скрыться от гибели, смертный лукавый,—
Повсюду дозоры ее и заставы.

Зачем ты поддался обману, мой брат?
Ведь был ты умом от природы богат.

Ты знал, что подлунная жизнь мимолетна,
Но мысли об этом отверг беззаботно.

А смерть перед нами с косою своей.
Мы все — достоянье могильных червей.

Готовься к минуте последней и грозной,
Одумайся, брат мой, покуда не поздно!

Спеши, не пускай суету на порог!
Покайся — вокруг торжествует порок.

Я тоже виновен, я — грешник беспечный.
Я завтра низринусь во мрак бесконечный.

Как медленно близится гибельный миг,
Предел и вершина страданий моих!

Храни же меня перед бездной незримой,
Мой разум бесстрашный и неколебимый.

Я вспомнил далекие юные дни —
Весеннему саду подобны они.

Я все расточил. Ничего не осталось
На долю твою, горемычная старость.

Вернись обратно, молодость! Зову, горюю, плачу,
Свои седые волосы подкрашиваю, прячу,

Как дерево осеннее, стою, дрожу под ветром,
Оплакиваю прошлое, впустую годы трачу.

Приди хоть в гости, молодость! Меня и не узнаешь,
Седого, упустившего последнюю удачу.

Я искал наслаждений, но что я нашел,
Кроме бед и забот, кроме горя и зол?