Абулькасим Фирдоуси: Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Но если шаху ты его отправишь,
От бремени Хосрова ты избавишь.

Тогда не только край отцов — Китай, —
Иран своим владением считай!»

Хакан взглянул на гостя мрачным взором:
«С тем витязем я связан договором.

Не надо злоязычья твоего,
Не омрачай величья моего.

Того, кто клятвенным словам изменит,
Могила саваном своим оденет».

Харрод увидел: все его труды —
Дерев бесплодных мнимые плоды.

Властитель на своем стоит упрямо,
И никогда не выдаст он Бахрама.

Харрод решил свернуть с того пути,
К царице доступ он решил найти.

Пришел он к ней, кляня свой жребий черный.
Попался под руку ему придворный,

Который охранял ее гарем.
Харрод поговорил с придворным тем,

Своим доверием его почтил он, —
Служителю ничтожному польстил он:

«Ты обо мне царице доложи,
Хочу писцом служить у госпожи».

Ответствовал гаремный тот придворный:
«Не увлекайся ты мечтою вздорной

Затем, что муж царевны — Чубина,
А мать ее, как с сыном, с ним дружна.

Коль ты писец, найди другое средство,
Но берегись и ветерка соседства!»

Харрод не выбрался из тупика,
Не видел ни основы, ни утка…

Кулун, туранец нищий, жил в то время,
Влачил всеобщего презренья бремя,

Питался лишь болтушкой просяной,
Ходил в тулупе летом и зимой.

Харрод велел позвать его с дороги,
В роскошном поселил его чертоге,

Средь знати место для него нашел
И не садился без него за стол.

Он дал ему диргемы и динары,
И зажил богачом туранец старый.

Был многодумен, терпелив Харрод,
Он ждал, чтоб наступил его черед.

Царицы страж и будущий посредник —
Харрода был единый собеседник.

Молчал Харрод о замысле своем,
К хакану попадая на прием.

Сказал ему однажды страж гаремный:
«Ты грамотен, вельможа чужеземный,

Но если б ты искусным был врачом,
То не нуждался бы теперь ни в чем,

К царице был бы близок постоянно,
Затем, что заболела дочь хакана».

А тот: «Я врачевания знаток,
К царевне приведи меня в чертог».

Придворный быстро побежал к царице:
Мол, появился мудрый врач в столице.

Сказала та: «Ищу я лекарей,
Будь счастлив, приведи его скорей!»

Придворный поспешил к покоям друга:
«Ступай, лечи царевну от недуга,

И днем, и ночью будь настороже,
Себя не называй ты госпоже».

К царевне врач вошел, слезами встречен,
И обнаружил, что болела печень.

Гранатовый подать велел он сок
И тыкву, что росла среди осок,

Потребовал, чтоб принесли цикорий,
И снадобье он приготовил вскоре.

Царевну снадобьем поил семь дней.
Опять здоровье возвратилось к ней,

Опять она с луной могла сравниться,
Покой и радость обрела царица,

Велела, чтоб Харроду принесли
Халаты, золотые кошели,

И молвила: «Вот малая награда.
Захочешь, дам тебе я все, что надо».

А тот: «Я не возьму даров у вас,
А нужно будет — к вам приду тотчас».

Так лекарем прослыл он самым первым,
А в это время был Бахрам под Мервом.

Павлиньей пышностью украсив рать,
Отправил он гонца, велел сказать:

«Хакан, будь бдителен, не выпуская
В Иран людей Турана и Китая,

Чтобы не мог о нас узнать Хосров:
Такая весть дороже всех даров».

Хакан изрек: «Пусть помнит о расплате
Тот, кто уедет без моей печати:

Велю его рассечь я пополам!
Ни за какие деньги не продам

На выезд незаконный разрешенья:
С Ираном мною прерваны сношенья».

Два месяца в Китае жил Харрод.
Не двигались его труды вперед.

Однажды — ночь была тогда безлунна —
С душой стесненной он призвал Кулуна.

Сказал ему: «Таков земной приют:
И дня без горя люди не живут!

А ты живешь, не ведая кручины,
Забыты просо и тулуп овчинный,