Еврипид: Фаэтон

Хор
Уже несётся конь игреневый, накормленный
душистым зерном: божественное
с божественным на земле встретится,
как две капли золота в плавильне чёрной.
Не нужно сыну бояться лучей родителя,
не тронет солнце чадо своё любимое.
Уже колесница стоит у входа, и кони крылатые
нетерпеливо землю копытом бьют.

Войдёт во дворец он, увидит стол сияющий,
уставленный вином и душистыми яствами,
увидит и самого бога великолепного,
и дочерей его: золотовласую Меропу,
Гелию голубоглазую, Эглу хрупкую,
и белорукую Лампетию, подающую в золотой чаше
землянику смеющейся Фебе,
высокогрудую Этерию, изящную Диоксиппу.

Сядет за стол, переводя глаза
с одной на другую, жену себе выбирая,
но как тут выберешь? Как скажешь: вот эта лишь?
Задумается он, водя пальцем по нежно звучащей каёмке
кубка, украшенного зверями и птицами,
а статуи месяцев будут протягивать
из затемнённых ниш
чаши с дымящимся ладаном ливийским.

Кто раз попробовал мёд звуков, богом произнесённых,
не сможет уже внимать словесам смертных,
кто раз побыл под крышей, из неба сотканной,
не сможет смотреть на кирпичи обожжённые,
кто раз вкусил яблока, протянутого рукою белой,
станет мечтать иначе, мыслить
слишком легко и смело,
не чувствуя, где нужно остановиться.

Мер.
Ну что, жена моя, умчался Фаэтон.
Сказал, что скоро привезёт сюда невесту.
Моей победой увенчался разговор:
известно мне, как сына слушаться заставить.
Кл.
Надеюсь, дома он застанет Гелиоса.
Мер.
Застанет. Колесницу золотую утром
помыть и подготовить надо, а пока
стоит она и ждёт, её лучи сияют
и утра первые часы животворят.
Кл.
Я вижу, показался *сгусток золотой*
над зубчатой короной белых кипарисов.
Бог, значит, выехал. От сына скоро мы
узнаем всё. Обратный путь всегда короче.
Мер.
Ты представляешь: я и Гелиос! Вдвоём!
Конечно, после свадьбы нас он пригласит
к себе, и за божественный мы сядем стол.
Сам Гелиос вино мне будет наливать…
Кл.
Для этого есть виночерпий у него.
Мер.
… и много почестей других окажет мне,
как мудрому царю, и тестю своему,
и собеседнику очаровательному.
А уж потом и сам пожалует сюда
в какой-нибудь дождливый день, чтоб с нами вместе
и вечер провести, и следующий день.
Нам нужно северное вычистить крыло
дворца, отдай немедленно распоряженья.
О, я всегда хотел до старости дожить,
но до такой! Отец мой и во сне не видел
тех почестей, какие сын его познает.
Лишь я был выбран Океаном… Кл. Слушай, Мероп!
Что это? Гром? Не дождь ли собирается?
Мер.
В такое время года небеса молчат.
Кл.
А что тогда прогрохотало в облаках?
И воздух потемнел, и замолчали птицы.
Как жарко стало! Я сниму накидку эту,
а час назад её от холода надела.
Мер.
Ты не больна ль? Кл. Кто знает… Мер. Накануне свадьбы

то в жар, то в холод всех родителей бросает.
Становится мне тоже нелегко дышать.
Волнуюсь я. Пойду хлебну вина, а после
займусь разучиваньем гимна с девушками.

Хор
Затуманилось небо хрустальное,
птиц не слышно на бежевых яблонях,
кипарисы лишь бледные тянутся
к одиноко летящему облаку.
Но не будет затмения долгого:
колесница на небе покажется,
и колёса, окованы золотом,
снова лягут в привычные борозды.
Мы не властны над тем, что случается
в складках неба, для нас необъятного,
не набросить уздечки нам шёлковой
и на сердце, бездумно взлетевшее.
Встала Эос в хитоне узористом,
растопырила пальцы лиловые,
и с ладони её, словно яблоко,
сердце в пыль покатилось глубокую.

Кл.
Как это ожидание невыносимо!
Как долго тянется упрямый этот день!
Всё шатко. Время из-под ног моих уходит.
Как будто бродишь по морской воде, покрытой
упругим слоем красноватых водорослей.
Мы развлекались так с моими сёстрами,
я не забыла. Вот идёшь и думаешь:
теперь провалишься под воду или позже?
Тогда светлейшим обладала телом я
и шелковистыми, воздушными ступнями,
теперь же вся отяжелела, огрубела,
урывками живу, от страха замирая,
и твердь земная представляется мне зыбкой
лазурью моря. Мой отец и не подумал,
какую жизнь мне уготовил среди смертных.
Что ж будет? Чем приветит сына Гелиос?
Исполнит ли желание, докажет ли
своё отцовство? Или прочь прогонит?
Не терпят боги никаких напоминаний
о клятвах, ими раздаваемых охотно,
пусть даже после самых пламенных объятий.
Да и какую мне любовь оставил он?
Как можно мне любить вселюбящего бога,
которого желает страстно целый мир?
Моя душа потонет бледным огоньком
в крылатом пламени, на небо восходящем.
Привыкла с Меропом я жить, но эта жизнь
теперь неузнаваемо изменится.
Что если Гелиос оставит Фаэтона
в своём дворце и всё расскажет Меропу?
Что если выгонит, и Мероп всё узнает?
Тогда никто за нас не сможет заступиться
перед властителем, супругом и отцом,
а Гелиос прекрасным светом нас окатит,
когда нас поведут четвертовать на площадь.
Сегодня очень блёклый день, и солнца нет,
и небо как-то призрачно озарено,
как будто буря к нам песчаная подходит.
Я чувствую, что распадаюсь понемногу
и достигаю той ступени, где усилье,
которое мне нужно для последнего
противодействия превосходящей силе,
меня же переломит. Хор Посмотри, Климена!
Вон появился воспитатель Фаэтона,
а это значит, что они уже вернулись.
Конечно, Гелиос их принял дружелюбно.
Смотри, как он летит, с какою лёгкостью
переступает одряхлевшими ногами,
забыв о возрасте своём! Так можно бегать
лишь принося счастливое известие.
Всё хорошо. Не стоило переживать!