Unknown: Navsegda

этого хотеть? Я его только что встретила. Он ничего для меня не значит. А мужчина в

комнате значит для меня всё. Ничто не может облегчить боль от потери всего . Я

открываю дверь. В комнате есть кто-то еще, но я вижу только тело Бена.

— Вы что?! — сквозь слезы спрашивает моя свекровь. Тихо и испуганно.

Не обращая на нее внимания, я обнимаю лицо мужа ладонями. Его кожа холодна.

Веки закрыты. Я больше никогда не увижу его глаз. Их вообще могли у него забрать. Я не

могу на него смотреть. Не хочу этого знать. На его лице ссадины, и я не знаю, что это

значит. Это значит, что перед смертью ему было больно? Он умер в одиночестве на

дороге? О боже, он страдал? Я чувствую себя так, будто вот-вот упаду в обморок. Бен до

плеч накрыт простыней, и я боюсь ее сдвинуть. Боюсь, что он будет полностью обнажен и

я слишком много увижу. Или что обнаружу, что ему слишком много чего не достает.

— Охрана! — кричит свекровь.

В дверях появляется охранник. Держа Бена за руку, я перевожу взгляд на свекровь.

Она, конечно же, не имеет ни малейшего понятия, кто я. Она, конечно же, не понимает,

что я здесь делаю, но должна же она понимать, что я люблю ее сына? Это ведь должно

сейчас быть очевидно?

— Пожалуйста, — умоляю я ее, — пожалуйста, Сьюзен, не надо.

Сьюзен смотрит на меня в замешательстве, удивленно. По той простой причине,

что я знаю ее имя, она понимает, что что-то упустила. Едва заметно кивнув, она

обращается к медсестре:

— Вы тоже можете идти. Спасибо.

Та выходит и прикрывает за собой дверь.

Сьюзен выглядит измученной и оглушенной несчастьем, но в то же время

собранной, словно обладает достаточным самообладанием, чтобы пережить следующие

пять секунд, прежде чем развалиться на части.

— У него на пальце обручальное кольцо, — говорит она мне.

У меня сжимается горло. Глядя на нее, я слабо поднимаю левую руку, показывая

такое же кольцо.

— Мы поженились полторы недели назад, — отвечаю я сквозь слезы, чувствуя, как

опускаются уголки моих губ. Они кажутся такими тяжелыми.

— Как тебя зовут? — Сьюзен сотрясает мелкая дрожь.

— Элси.

Она пугает меня — разгневанная и одновременно уязвимая, как сбежавший из дома

подросток.

— Элси… по фамилии? — выдавливает она.

— Росс. Элси Росс.

Это ее добивает. Так же, как ранее я, она, рыдая, опускается на пол. И больше нет

салфеток, чтобы спасти линолеум от ее слез.

Анна держит меня за руку, сидя рядом со мной. Я плачу, сидя рядом с Беном.

Сьюзен, извинившись, вышла некоторое время назад. Заходит мужчина в красном

галстуке и говорит, что нам нужно кое с чем разобраться и что тело Бена нужно

переместить. Я слепо смотрю вперед, не вникая в то, что происходит, пока мужчина не

протягивает мне пакет с вещами Бена. Его мобильный, бумажник, ключи.

— Что это? — спрашиваю я, прекрасно зная ответ.

Прежде чем мужчина в красном галстуке успевает ответить, в дверях появляется

вернувшаяся Сьюзен. Ее лицо осунулось, глаза покраснели. Она выглядит резко

постаревшей. Вымотанной. Я выгляжу так же? Наверное, так и есть.

9

— Что вы делаете? — спрашивает она мужчину.

— Я… нам нужно убрать эту палату. Тело вашего сына переместят.

— Почему вы даете это ей? — конкретизирует вопрос Сьюзен. Она спрашивает об

этом так, словно меня здесь нет.

— Простите, я не понимаю.

Свекровь заходит в палату и забирает у него пакет с вещами Бена.

— Насчет всего касающегося Бена и его вещей вы должны обращаться ко мне, —

заявляет она.

— Мэм… — начинает мужчина в красном галстуке.

— Насчет всего, — подчеркивает она повторно.

Анна встает и берет меня за руку. Она хочет увести меня отсюда, оградив от

сложившейся неприятной ситуации, и в то время как я тоже не хочу сейчас здесь

находиться, уйти отсюда всё равно не могу. Я выдергиваю ладонь из руки Анны и

поднимаю взгляд на Сьюзен.

— Разве мы не должны обсудить наши следующие шаги? — спрашиваю я ее.

— Тут нечего обсуждать, — отвечает она. Холодно и безапелляционно.

— Я просто хотела сказать… — Я не знаю, что я хотела сказать.

— Миссис Росс, — зовет мужчина в красном галстуке.

— Да? — одновременно отзываемся мы со Сьюзен.

— Простите, — говорю я, — к кому из нас вы обращались?

— К старшей, — поясняет он, глядя на мою свекровь.

Он наверняка хотел уважить ее, но его слова бьют Сьюзен по больному месту. Она

не хочет быть одной из двух миссис Росс — это ясно как божий день, но еще больше ей