Unknown: Navsegda

шоколадный батончик. Мои мысли переносятся к рассыпанным на дороге Фрути-пеблс. Я

знаю, что хлопья всё еще будут там лежать, когда я вернусь домой. Знаю, что никто не

уберет их, так как никто не может знать, как ужасает меня возможность снова их увидеть.

Затем приходит мысль о том, по какой глупой причине умер Бен. Он умер из-за Фрути-

7

пеблс. Это было бы смешно, если бы не было так… Нет, это никогда бы не было смешно.

Ничего в этом смешного нет. Не смешно даже то, что я потеряла мужа из-за своего

пристрастия к детским хлопьям, продающимся в коробках с изображением героев

мультсериала «Флинстоуны»2. Ненавижу себя за это. Саму себя я ненавижу больше всего.

Показывается взволнованная Анна. Я не знаю, что ей по телефону сказал мужчина

в красном галстуке. Он поднимается и идет поприветствовать ее, когда она кидается в

мою сторону. Я вижу, как они о чем-то говорят, но не слышу их. Их разговор занимает

какие-то секунды, после чего Анна подбегает ко мне и обнимает. У меня нет сил, чтобы

поднять руки и обнять ее в ответ. Я одеревенела, и это самое безответное объятие на

свете.

— Мне так жаль, — шепчет Анна мне на ухо, и я расклеиваюсь в ее руках.

Я не хочу сдерживать себя и не желаю прятать свою боль. Я вою в приемной,

рыдаю и скулю в грудь подруги. В любое другое время я бы немедленно убрала лицо от

ее бюста. Я бы почувствовала неловкость, если бы уткнулась губами в столь сексуальную

часть ее тела, но сейчас секс кажется чем-то банальным и глупым. Чем-то, чем всякие

болваны занимаются только от скуки. А те счастливые подростки-голубки вероятно

занимаются им из спортивного интереса.

Объятия Анны не утешают меня. Слезы брызжут из глаз, словно я выдавливаю их

из себя, но это не так. Они сами текут. И я даже не ощущаю печали. Я чувствую такое

опустошение, что мои собственные слезы кажутся мне жалкими и глупыми.

—Мне так жаль, Элси. Ты видела его?

Я не отвечаю. Кажется, мы долгие часы сидим на полу в приемной. Я то реву

белугой, то практически ничего не ощущаю. Я долго лежу в руках Анны, не потому что не

могу подняться, а потому что не хочу смотреть ей в лицо. Через какое-то время Анна

встает, прислоняет меня к стене и, подойдя к посту медсестры, начинает кричать.

— Когда вы, наконец, дадите нам увидеть Бена Росса? — орет она на сидящую за

компьютером молоденькую латиноамериканку.

— Мэм… — начинает медсестра, вставая, но Анна ее обрывает:

— Не надо мне мэмкать. Скажите мне, где он? Пустите нас к нему!

К ней подходит мужчина в красном галстуке.

Они с Анной переговариваются несколько минут. Я вижу, как он пытается

прикоснуться к ней, успокоить ее, но она дергает плечом, не давая ему к ней

притронуться. Он лишь выполняет свою работу. Все здесь лишь выполняют свою работу.

Куча придурков.

Через входные двери вносится пожилая женщина лет шестидесяти. Ее лицо

волнами обрамляют рыжевато-каштановые волосы, по щекам текут слезы, смешанные с

тушью. На груди завязана черно-коричневая шаль, через плечо перекинута коричневая

сумочка. Она сжимает в руках салфетки. Мое горе так подкосило меня, что я не

озаботилась салфетками. Я настолько не владею собой, что вытираю сопли о воротник и

рукава. И развожу у ног на полу лужи слез.

Женщина подбегает к стойке регистрации, а потом опускается на стул. На краткий

миг она поворачивается лицом ко мне, и я сразу же ее узнаю. Я смотрю на нее и не могу

отвести взгляд: она — моя свекровь, и в то же время совершенно чужой мне человек. Я

видела ее снимок в фотоальбоме, но она никогда не видела моего лица.

Отлепившись от стены, я иду в уборную. Я не знаю, как представиться ей. Не знаю,

как сказать ей, что мы обе здесь из-за одного мужчины. Что мы обе скорбим, потеряв

одного и того же человека. Я разглядываю свое отражение в зеркале. Лицо покраснело и

опухло. В глазах полопались сосуды. Я смотрю на свое лицо и думаю о том, что у меня

был тот, кто это лицо любил. А теперь его нет. И больше никто мое лицо не любит.

2 «Фли нтсто уны» — американский комедийный мультсериал, рассказывающий о жизни Фреда Флинтстоуна

и его друзей в каменном веке.

8

Выйдя из уборной, я не вижу своей свекрови. Кто-то хватает меня за руку. Я

оборачиваюсь — это Анна.

— Ты можешь войти, — говорит она и ведет меня к мужчине в красном галстуке,

который ведет меня через двойные двери.

Он спрашивает, хочу ли я, чтобы он вошел в палату вместе со мной. С чего бы мне