Unknown - o 80a5fbb3c0cafda8

своего рукава. ─ Это и вправду поразительная история.

─ Ты говоришь, как соцработник, Лана. Скажи мне, что ты на самом деле думаешь?

Разочарованна тем, на сколько это жалко? Это заставляет тебя видеть во мне слабого

человека?

─ Не злись за то, что рассказал мне, Мози. Ты сам сделал выбор и поделился со мной.

Это история об огромной силе, а не о проявлении слабости. У всех есть история об их

происхождении, и не у всех она хорошая. Дело в том, что это твоя отправная точка и по ней

нельзя судит о тебе. Это поразительная история и ты стал невероятной личностью.

Мы съезжаем с шоссе к зоне отдыха, которая предлагает топливо, ванные комнаты и

кое-что из еды. После стольких миль, в которых были только мы вдвоем, мы внезапно

возвращаемся в цивилизацию. Мози выходит из машины и захлопывает дверь, не делясь

планами по поводу нашей остановки, или того что мы будем здесь делать. Ему ненавистно то, что он сделал себя уязвимым. Он хочет, чтобы я видела в нем сильного человека.

Я знаю, исходя из моих навыков социального работника и всех лет опыта этой сфере,

что Мози ненавидит собственное начало, а это значит, он ненавидит себя самого. Это то, что я

могу принять ─ конечно, не так категорично как он сам. Но я тоже слишком часто чувствую

пятно тени моего собственного начала. Это неизменяемое чувство, которое хочется стряхнуть

с листа собственной истории и самолично переписать все сначала.

Я тащусь в сторону ванных комнат, расположенных на стороне заправки. Они воняют с

внешней стороны, так что я уверенна, там будет не так хорошо. Там нет столешниц, только ряд

туалетных кабинок и не в одной из них нет сидения. С тех пор, как мы начали эту поездку, у

меня появилось чувство, что каждый туалет в Мексике был оставлен в неукомплектованном

состоянии. Где все туалетные сидения? Разве они не прилагаются к унитазу? Я тащусь в

самый темный угол и неохотно стягиваю штаны. Я хотя бы не понимаю, что говорят люди и

это дает мне ложное чувство защищенности. Конечно же, нет никакой туалетной бумаги.

Здесь есть дежурный, который может предоставить необходимое, но я забыла свои песо в

машине. Я стараюсь решить, что более унизительное, помахать ей с унитаза или же не

подтереться перед всеми и натянуть штаны не обращая внимание на капли. Я следую

последнему. Мне плевать если я грязная.

Плетусь к машине, а Мози нигде не видно. Должно быть, он пошел приобрести еды и

решил, что я не нуждаюсь в приглашении. Другими словами, он ожидает, что я отстранюсь и

подтвержу бесполезность, которую он ощущает. Я проходила это дерьмо. Я знаю, как с этим

бороться.

Меня втянули в подводное течение его моря печали. Я чувствую печаль по двум

причинам. Первая из-за того, что человек, которого я люблю очень жестко относиться к этому.

Он ненавидит себя, чувствует себя недостойным. Он очень сильно напуган. Он считает, что

его сестренка должна была быть здесь и все, что произошло ─ это его вина.

Вторая причина более личная. Сегодня как никогда. Мози показал мне, что связываться

с ним не хорошая идея. Ему необходима профессиональная помощь, а я профессионал. То, что

он ищет мое внимание и одобрение является симптомами травмы, а не признак того, что он

влюблен в меня. Я не могу добавить себя к списку людей причинивших ему боль. Я не могу с

ним так поступить. Я слишком сильно забочусь о нем.

Он у таксофона у входа в ресторан, и потому как опустились его плечи и то, как он

сжимает коробку, могу сказать, что разговор не из лучших. Его сильное тело выглядит так, словно он готов сломаться и разрыдаться.

Я покупаю странные мексиканские чипсы и конфеты в небольшом уютном магазинчике

рядом с телефонами. Я не могу оторвать от него глаз и аппарат оплаты, которую требует

телефонный разговор, заслоняет его силуэт. Я плачу за фаст-фуд и подхожу ближе. Кажется, он говорит на испанском. Думаю, он говорит со своей женой. Мысли о Бризе, вероятно,

заставляют его подумать о своем сыне. Я не хочу быть назойливой, поэтому я сажусь рядом с

растением в огромном керамическом горшке. Я разрываю пакет с чипсами, по-прежнему не

отрывая от него глаз. Конечно же, чипсы обжигают, как лава, они полностью покрыты какими

то специями. У меня сдавливает горло, глаза слезятся и я начинаю кашлять. Мози

разворачивается в сторону моего кашля и прижимает трубку к груди.

─ Детка, ты в порядке? ─ спрашивает он.