User - lbv.docx

- Вита? - строго спросили из-за руля.

- Все нормально, тетушка.

- Угу, - кратко ответила всегда обычно разговорчивая тетушка.

«Посеешь привычку – пожнешь характер», - так, кажется, всегда говорил папа. «Как бы не высадили меня среди этих сосен. У тети Сони и с привычками все железно, и с характером» - опять легкомысленно подумала Виктория, но на сей раз, воздержалась от смешков.

Какие живописные места на Северо-западе России! Как она могла забыть о такой красоте, своей родной и такой близкой, бессмысленно валяясь, как тающая медуза, на песчаном пляже Тенерифе или Портофино. Она ничего не имела против отдыха за границей, но чтобы затосковать по родному и знакомому, надо до тошноты исколесить полмира, и уже устать от заграничной глянцевости, приглаженности и ухоженности, так говорила ее мама. А может быть, она устала от другого? И позывы к тошноте объяснялись другими причинами? Само по себе место отдыха редко может вызвать негативную окраску, скорее всего, впечатление о нем прочно ассоциируется с тем человеком, который в тот момент находился рядом. Наверное, потому, что рядом с ней был не тот человек, поэтому ее прошлая жизнь и некоторые ее события вызывают у нее стойкое отторжение. Вике захотелось перечеркнуть свое прошлое и забыть его, как страшный сон. Не было. Ничего не было. Это была не она, а другая девочка Тори, которой уже больше нет, она умерла. Все иллюзии и грехи унеслись в невесомом облачке, которое отлетело из сомкнутых губ умирающей. Теперь есть Виктория Владимировна Марголина, двадцати лет, живущая по зову сердца и души. Она начинает жизнь с чистого листа, она молода, хороша собой и сам черт ей не брат. Так, кажется, говорят, когда человек настроен очень решительно и преград для него не существует?

Вика ехала в машине тети Сони по узкой, асфальтированной дороге, с бесконечными поворотами на равнинной местности. От утомительного петляния ей уже стало казаться, что они поднимаются по горному серпантину все выше и выше.

- Вот они российские дороги – семь загибов на версту! – пошутила тетя Соня, нарушая не писаные правила перевозки пассажиров в личном автотранспорте, принятые в семье Малкиных – Марголиных. – Сейчас уже приедем, недалеко осталось, Вика.

- Угу, - кратко ответила ей, вымуштрованная родителями племянница.

И правда, лес постепенно начал редеть и вдалеке Вика разглядела очертания знакомого мощного кирпичного забора. Тетя Соня привычным движением свернула с асфальта на грунтовку и, еще совсем чуть-чуть прогнав «Патрол», привезла Викторию в свои лесные владения.

- Все! Приехали! Вот он наш берендеевский теремок. Помнишь его? Это ты так его называла в детстве, начитавшись «Снегурочки». Прошу! – сказала тетушка и проворно выпорхнула из машины. Вика последовала за ней. Страшный, ужасающий лай, словно раскаты грома, разносился по лесу из-за забора. Виктория с опаской посмотрела на тетку.

- Сейчас, сейчас! Мой хороший мальчик! Сейчас уже мама обнимет тебя! – ласково приговаривала тетя Соня, открывая огромные ворота. – Витка, сейчас я познакомлю тебя с Прохором.

- С кем? – удивилась Вика, предчувствуя по громкости и силе лая, что за огромная собачина, может сидеть за этим забором и ждать, когда ей приведут лакомство.

- Не боись! Прошенька хороший, умный песик! Я вас с ним сейчас познакомлю. Обожди пока тут, а когда я тебя позову, иди. Ага?

- Тетя Соня!– застонала Вика.

- А ну, перестань! Он чудный пес. Просто прелесть! – прелесть за забором продолжала злобствовать и страшно лаять. Тетя Соня, распахнув настежь ворота, скрылась за ними. – Ой, ты моя умница! Мой красавчик! Хороший пес, хороший! Прошенька... Умница! – послышалось ее воркование, и наступила внезапная тишина, только радостное повизгивание и звяканье цепи доносилось оттуда. – Вита, иди уже, знакомиться будем!

Вика с легким замиранием сердца двинулась во двор. Огромных размеров пес, косматый и злобный, сидел на цепи и глухо рычал на ее приближение. Тетя Соня держала его за ошейник.

- Иди, иди, не бойся! Ему надо тебя понюхать.

- Что ему меня надо? – пролепетала Вика и замерла на месте.

- Познакомиться ему с тобой надо, Вита! Иди уже. Я его держу, не бойся! – смело проговорила тетка, как будто она была не худощавой слабой женщиной, а по крайней мере, Арнольдом Шварценеггером, на пике формы. Вика решительно шагнула к чудовищу по имени Прошенька и остолбенела.

- Проша, это Вита. Она наша, она своя. Нюхай Виту, нюхай, Проша. Она хорошая, она своя! – приговаривала тетя Соня, все еще крепко держа ошейник. – Хороший мальчик, хороший песик…– гладила она его по большой косматой голове. – Погладь его, Вита, погладь. Ну, же! Да не бойся ты его. Собак не надо бояться, они чувствуют страх и не любят его. Запах страха – это значит чужой. А свои любят! Погладь его. Вот! Молодец! Еще погладь. Вот! Молодец! Похвали его, Вита, и погладь! – истязала ее любящая тетка.