User - Sneg i Tuman - Chastnaya zhizn'.docx

Джулия, молча наблюдавшая за ней, ничего не сказала, лишь хмыкнула – но без улыбки.

Марине было все равно. Она вдруг ясно и отчетливо увидела все происходящее со стороны. Вдруг осознала, что вот то, что происходит сейчас, -- финальная точка. Да и не нужно это все. Но не стала ничего говорить Джулии. Марта хочет, чтобы так было. Пусть будет так. Но для себя, внутри себя она все поняла – кто, для чего и почему.

-- Хочешь, я все это прекращу? – спросила вдруг Джулия. Что удивительно, совершенно спокойно, без издевки, не ерничая. Смотрел на нее поверх очков в толстой некрасивой оправе, делавшей похожей ее на лягушку. Всегда, но не теперь. Теперь она была похожа на старую мудрую сову, какими их рисуют в мультиках. И эта мудрая мультяшная сова смотрела на нее всепонимающим взглядом, полным сочувствия и грусти.

-- Нет, -- также спокойно ответила Марина, -- Пусть будет так, как она хочет. Ей это нужно.

-- Хорошо, -- ответила Джулия, -- Но я, собственно, все. Поеду пожалуй…

-- Заедешь к нам вечером?

-- Да, приеду. Отчет давать… твоей, -- и она глумливо хмыкнула, как в старые добрые времена.

-- Ладно, -- улыбнулась Марина.

Когда за Джулией закрылась дверь, она снова вытащила из сумки бронзовую фигурку, повертела ее в руках, поставила на столик. Потом налила себе водки, чекнулась сначала о бутылку, потом, подумав, о бронзовую фигурку, произнесла задумчиво:

-- Ну что ж… за окончание блестящей карьеры…

И выпила.

Будда ободряюще сверкнул изумрудным глазом.

…Марта тогда позвонила не в двенадцать, как обычно, а около одиннадцати, избавив таким образом Марину от мучительного ожидания последнего часа.

-- Туманова, -- вопросительно произнесла в трубку Ленка.

-- Да, да, конечно, -- торопливо ответила Марина.

Но Ленка и не думала соединять.

-- Марина Викторовна, вас Николай Николаевич просил предупредить, что все уже собрались, и он сейчас начинает. Он…

-- Я помню, -- нетерпеливо перебила Марина, -- Соедини…

-- Но вы подойдете? – настаивала секретарша.

-- Лена, немедленно соедини меня с Тумановой, -- тихо и отчетливо произнесла Марина, и услышала, наконец, Марту.

-- Привет! Говорить-то можешь? Не занята?

-- Могу, -- ответила Марина, улыбаясь.

Она успела и привыкнуть к этой деликатности Марты, и полюбить ее. Хотя в душе готова была признаться себе, что предпочла бы, наверное, бесцеремонные звонки на мобильный, но настаивать на этом не решалась.

-- Слушай, вот какое дело, -- мялась Марта.

И Марина замерла в ожидании сюрприза, а Марта все медлила.

-- Я подумала, -- продолжала она по-прежнему нерешительно и даже заикаться начала, - Может тебе понравится моя идея. Я, конечно, не настаиваю, но вдруг ты согласишься… Вот я и подумала…

-- Марта, -- мягко урезонила ее Марина, -- Ну, ты чего…

-- Да не знаю. Просто это может быть неожиданным, но все-таки.

Она сначала глубоко вздохнула, а потом храбро выдохнула:

-- Через неделю день рожденья Клары Цеткин. В следующий четверг. И там получается три дня подряд выходные. Если понедельник зажевать, то получается четыре…

Марина сначала не поняла, о каком дне рожденья идет речь, и поискала глазами календарь. Но упершись в цифру восемь, сообразила, и еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.

-- У тебя какие планы на праздники? – спрашивала тем временем Марта, озадаченная ее молчанием, -- Куда-нибудь уезжаешь? Что-нибудь наметила уже?

-- Да нет ничего... Пустые какие-то дни, -- поторопилась ответить Марина, и тут же услышала обрадованный голос Марты:

-- Поехали в Бангкок!

-- Куда?! – опешила Марина.

-- В Бангкок! Ты была в Таиланде?

-- Нет… -- протянула она растерянно.

-- Ой, тогда точно нужно ехать! Там классно! Вылеты седьмого точно есть. Вечером улетим, а в полдень где-то уже там. А в воскресенье можно обратно. Хотя лучше в понедельник…

И замерла в ожидании.

А Марина молчала. Не потому, что не знала, что именно сказать. А потому, что не могла решить, - как. Просто согласиться? И все? Наверное, так и следовало сделать. Но только для нее это было не просто согласие вместе провести пару-тройку праздничных дней. Она тотчас же представила себе, что они действительно будут все эти четыре дня вместе. (В том, что понедельник стоит «зажевать», она не сомневалась ни секунды.) Четыре дня по двадцать четыре часа, и даже больше, -- с вечера среды и до утра понедельника. Она, конечно же, хотела этого, и страшилась того, что хотела.

-- Не хочешь? – спросила Марта таким потерянным голосом, что у Марины защемило сердце.