User - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Мой прадед здесь запечатлён:

Резов, юмористичен, юрок,

Не перс, не немец и не турок,

Талантом редким наделён.

Он независим, горд и вечен.

Он знает – плод Его трудов

Всемирностью вочеловечен,

Печатью Гения отмечен

И Божьею улыбкой встречен

В разливе розовых садов.

Он утверждает постоянство

Времён и наций, стран и Вед –

Облагораживать пространство

На кромке одиноких лет.

Он Гением повелевает –

Простой и странный предок мой.

Он творчество овеществляет,

Поэта сердце вдохновляет,

В Россию следуя за мной.

184

МЕДАЛЬОН С ПРЯДЬЮ

ВОЛОС ПУШКИНА

Я содержу во чреве русых

Мне милых прядь Его волос.

Я память в этот мир принёс

О годах зрелых и безусых.

Во мне вся скорбь заключена

Сердечной тайны провиденья.

И суть всего стихотворенья

Молчанием облечена.

Но ты коснись меня рукой.

Здесь каждый волос к сердцу ляжет.

И прядь волос тебе расскажет,

Как, отправляясь на покой,

Поэт мечтал о восхожденье

И понял, по Небу летя,

Что смерть – вторичное рожденье,

А Он – Небесное Дитя!

НОЖ ДЛЯ РАЗРЕЗАНИЯ БУМАГИ

Я горд, что был ему подмогой

В преодолении страниц.

На них – мерцание зениц

Провидца, Фавна, Полубога.

Я замер здесь, как часовой,

Границ всеведенья достойный,

Холодный, верный и спокойный,

Такой же элегантно-стройный,

Как Пушкин, вечный и живой!

ШКАТУЛКА ЧЁРНОГО ДЕРЕВА

На рукописях я застыла,

Черна, печальна и нема,

Как вечный кадр *синема, (по-фр. кино)

Как скромной тайны благостыня.

Храню я бисер быстрых строк,

Летящих до сердец любимых.

Храню я Истины урок,

И дар, и жребий, и оброк

185

Его судьбы неповторимой.

БУМАЖНИК ПУШКИНА

Орнаментован я цветами

И в духе русской старины.

Скажу на ушко Вам: меж нами –

Мне люди кланяться должны,

Поскольку денежные знаки

Во мне положено хранить.

Со мною следует дружить.

Но кто-то скажет: это враки!

Я был как будто почитаем

Всегда хозяином своим,

Храним надёжно и любим,

Но вместе с тем опустошаем

С внезапной скоростью, увы.

Я знал Его немало тайн.

И не чуждались мы молвы,

Когда в безденежье летали

От Петербурга до Москвы.

ПЕРО ПУШКИНА

Я зыбкий соучастник мастерства,

Исторгнутого сердцем и рукою

Из конуса свирелемастерства

И льющегося искристой рекою.

Я чувствовало то повиновенье,

Которое рождалось в этот миг.

Я постигало свето-вдохновенье

И понимало Пушкинский язык.

Я плавало по лону той тетради,

Что знала синий взор и ясный лик.

Ему я помогало Бога ради.

Я – Пушкина покорный ученик.

РУКОПИСЬ ПУШКИНА

186

Я рукопись великого Поэта.

Я почерком его испещрена.

Во мне таятся переливы света,

Вобравшего хандру и Солнце лета,

И кубок дружеский распитого вина.

Таю я боль и грусть, надежду славы,

Воспоминанья юности, борьбу,

Беспечных дней наивные забавы

И всю нелёгкую и краткую судьбу.

Я – вечность истины и гордый росчерк росса, Воздвигнувшего памятник себе.

В нём – мощность поэтичного колосса,

Наследие толпе и голытьбе.

*ЖИЛЕТ АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВИЧА

О, как я весь пропитан этой болью

На будущие годы и века!

И эту боль несу теперь невольно.

И насыщается той болью та строка,

Что вдруг рождается негаданно нежданно,

Снимаема умелою рукой.

Дышу я болью вечно и пространно

Ушедшего Поэта на покой.

Запечатленная фотографом навечно,

Она жжёт память, руки и сердца.

Но путь Поэта явленный и Млечный

Не видит ни начала, ни конца!

РИСУНОК А. С.ПУШКИНА

187