User - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Но военное детство продолжается. А Пушкин всегда спасает нас от тоски и одиночества.

Хмурый зимний вечер 1941 года. Глубокий тыл. Дом погрузился в темноту… На улице

метель, окна заледенели. В доме тишина.

Буря мглою небо кроет,

Вихри снежные крутя,

То, как зверь, она завоет,

То заплачет, как дитя,

То по кровле обветшалой

Вдруг соломой зашуршит,

То как путник запоздалый

К нам в окошко застучит.

Сердце разрывает тоска одиночества. – Буря мглою небо кроет… Мы все дома: мама,

брат, тетя Соня.

Мы никого не ждём. Но кто-то стучится в дверь.

И впрямь – путник запоздалый. Кто же это может быть? А вдруг!?... Мама, я, брат, тётя

Соня, – все идем к двери, открываем…

Я удивляюсь, увидев маленькую красивую женщину, почти девочку, которая говорит о

каких-то выборах, принесла взрослым листки-приглашения.

Это скучно, и не хочется слушать.

Но она протягивает и мне с улыбкой книжки – в подарок. Это книжка о покорителе

Севера Фритьофе Нансене и «Станционный смотритель» Александра Сергеевича Пушкина!

100

…Впервые мне, пожалуй, пришлось серьёзно болеть чужой болью, страдая за неудачи и

трудности полярного путешественника, бояться за его жизнь, торопить мгновения спасения,

почти теряя сознание от нетерпения помочь, спасти, обогреть…

И впервые в восьмилетнем возрасте я прочитала грустную пушкинскую историю

маленького человека России. Боже мой! Какой тоской переполнялось детское сердце за судьбу

бедного, старого, обиженного станционного смотрителя Самсона Вырина!

Кто помнит о нём сегодня? И кто из детей сегодня способен плакать над неудавшейся

жизнью какого-то старика из прошлого века?

Сколько бурь пронеслось над планетой с тех пор! Сколько кровавых жертв поглотил

жадный до войн двадцатый век!

И всё же, всё же…Кто читал Пушкина в детстве, тот не растратил нежную детскость

сердца, способность сопереживать, сочувствовать, забывать хотя бы на время о своём горе,

погружаясь в чужое.

Пушкин спасал наших бойцов на войне своей верой в бессмертие. Томик Пушкина

ограждал идущего в атаку солдата, как молитвенник.

Об этом впервые рассказал нам участник Великой Отечественной войны Иван

Васильевич Савельев, на чьей квартире мы остановились, когда поехали отдыхать семьёй на юг, в

Сочи. Это было в начале 70-х годов 20-го века.

Хранитель пушкинского музея под небом – в Михайловском – Семен Степанович

Гейченко вспоминал, как во время разминирования могилы Пушкина в 1946 году особенно

бесстрашно действовали бойцы, прошедшие всю войну с томиком Пушкина на груди.

Он и пригласил для выполнения этого ответственного и опасного задания тех, кто верил:

«Пушкин спасёт и сейчас!»» И они отлично справились с этим нелёгким делом.

Пушкин и сегодня спасает нас, наше сердце от тоски, от отчаяния, от ожесточения

волшебством своего поэтического слога.

Само присутствие Пушкина в Душе народа – залог уверенности в грядущей победе над

всяческим злом.

Как выглядит Пушкин? – Вопрос этот в раннем детстве у меня не возникал. Поэт не имел

для меня определённого облика.

Просто он был огромен, даже необъятен как море, где «бежит себе в волнах на раздутых

парусах» кораблик.

Он казался таким же лукавым, как Балда, который обманул попа. Он был тем янтарным

светом, которым «вся комната озарена».

ПУШКИН – это была игра воображения, праздник Души, отдохновение сердца.

Впервые я увидела портреты поэта в десятилетнем возрасте. Это было уже в другой

жизни, не в Сибири, а на берегу Волги, в двухстах километрах от горящего и день и ночь

страшным заревом Сталинграда.

Сюда, в овощеводческий совхоз, в семью маминой младшей сестры Зиночки, приехали

мы с братом Владимиром в июне 1942 года, когда остались одни – без мамы. Она угасла в один из

дней ранней весны от голода и от болезней.

Длинными осенними и зимними вечерами в маленькой кухоньке, при свете керосиновой

лампы, в нашем деревянном одноэтажном коттедже с затемненными окнами, несмотря на

тревожную обстановку, мы не скучали.

Тетя Зина усаживала нас, детей: меня, Володю, свою дочку, тоже Зиночку – вокруг стола

и устраивала домашнее чтение вслух произведений русской классики: стихов Пушкина, «Войны

и мира» Л.Н.Толстого, рассказов Тургенева, повестей Гоголя.