User - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

и прозы, и стихов…»

Из расспросов болдинских старожилов известно очень немного об образе жизни

Пушкина.

Столетний старик Михаил Иванович Сивохин хорошо помнил о том, что курчавый барин

Александр Сергеевич каждый день ездил верхом в соседние Казаринские Кусты и в

Кистенёвскую Рощу и записывал «какие местам этим звания, какие леса, какие травы растут».

Каждый день, по словам Сивохина, барину готовили кадушку тёплой воды. Это была его

импровизированная ванна.

Дни поздней осени бранят обыкновенно.

Но мне она мила, читатель дорогой,

Красою тихою, блистающей смиренно.

Так нелюбимое дитя в семье родной

К себе меня влечёт. Сказать вам откровенно:

В ней много доброго. Любовник нетщеславный

Я нечто в ней нашёл мечтою своенравной.

Не иссякает интерес пушкиноведов к болдинскому периоду творчества Поэта. Пора эта

насыщена жаждой и ожиданием новой волны творчества: «Осень любимое моё время. Здоровье

моё обыкновенно крепнет, пора моих литературных трудов настаёт».

Болдинские осени были урожайны, как ни один из периодов его жизни. В болдинском

уединении для Пушкина было ещё одно очарование: оно было совсем не мирным.

В округе разыгрывалась чума. Рядом таилась смерть.

Но, как во время поездки в Арзрум, эта угроза не пугала, а по-особому волновала его.

Пушкин любил опасности и риск:

Всё, всё, что смертию грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья.

Есть упоение в бою

И бездны мрачной на краю…

Болдинское творчество Пушкина поражает свободой в выборе тем, раскованностью

замыслов, разнообразием сюжетов.

Свобода для Пушкина была важна, как полнота жизни, её насыщенность, разнообразие.

Пушкин не любил однообразия в писательском труде и говорил: «Однообразность в

писателе доказывает однообразность ума, хоть может, и глубокомысленного».

Разнообразие – вот Пушкинское кредо.

Быть разным в прозе, в лирике, в стихе!–

От монотонности – все в жизни беды. –

Чтоб ум – на взлёте, руки – на сохе!

Вспахать идей непаханое поле,

Дремоту Душ строкой разворошить.

Пусть сердце вырвется из душных стен на волю,

Любовью всех людей объединить.

Понять всё в Мире, постигнуть внутренний смысл событий, – вот Его стремление! Он

обращается к самой жизни:

Я понять тебя хочу,

Смысла я в тебе ищу…

Смысл событий раскрывает история. И Пушкин обращается в своём творчестве к

различным эпохам.

Он мечтает написать историю Петра Первого и историю Пугачёва, пишет «Повести

Белкина» и «Домик в Коломне», завершает «Евгения Онегина», создаёт маленькие трагедии:

«Пир во время чумы», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», пишет прозу, в том числе, –

«Метель», «Сказку о попе и работнике его Балде».

324

Поражает многообразие тем, сюжетов, охват событий, яркость образов. Мы плачем над

«Станционным смотрителем» и улыбаемся над «Барышней-крестьянкой», задумываемся над

«Гробовщиком» и с замиранием сердца следим за развитием острого сюжета повести «Выстрел».

Нас поражает философско-символический характер «Медного Всадника», который

содержит элементы фантастики. Медный Всадник у Пушкина – живое действующее лицо.

Блок сказал о «Медном Всаднике»: «Все мы находимся в вибрациях его меди».

Тема власти и народа глубоко волнует Пушкина. И он создаёт во время Болдинской осени

ещё одну поэму, которая была для него особо значимой. Это «Анджело».

Белинский отнёсся к этой поэме резко отрицательно. А Пушкин писал Нащокину: «Наши

критики не обратили внимания на эту пьесу и думают, что это одно из слабых моих сочинений,

тогда как ничего лучше я не написал».

Через поэму «Анджело» проходит главная для Пушкина тема милосердной власти.

Пушкин призывает к милосердию власть имущих. В поэме противостоят непреклонный и

жестокий наместник Анджело и друг мира, истины, художеств и наук, чадолюбивый отец народа

– правитель Дюк.

Он не только идеал человека, но и идеал правителя.

Этим образом Пушкин намечает новые важные идеи русской художественной и

философской мысли.

Вопреки драматическому развитию событий, в поэме все действия завершаются по

законам милосердия и всеобщего прощения. Всё содержание поэмы – художественное

воплощение политической программы автора.

К образу пушкинского Дюка восходит сказочный идеальный герой Островского

Берендей, а также некоторые положительные герои Льва Толстого и Салтыкова-Щедрина.