Картер бы с большим удовольствием сдох, чем предупредил своего визави о моем прибытии.
— Клегг! — запоздало начинаю визжать я. И только после этого он вздрагивает и, кажется,
начинает понимать, что я — не особо реалистичная галлюцинация!
— Конелл?! — хрипло и недоверчиво спрашивает он.
И мы бросаемся друг другу в объятия. Он меня так крепко обнимает, что, кажется, ребра
треснут. А новенькая секретарша, которая понятия не имеет, кто я такая, смотрит на нас со
смесью недоумения и неодобрения.
— Этот м***к мне даже не сказал! — жалуется Клегг, хватаясь за голову и окидывая меня
взглядом. В его глазах я вижу облегчение, ведь в последний раз, когда мы виделись — на моей
защите диплома, — я едва ходила!
— Роб… в топку Картера! — Я чуть не плачу от радости. — Как ты сам? Как Мадлен?
— По-старому. У нас все как обычно. Лучше скажи, какими судьбами в Сидней занесло
тебя!
— Я теперь здесь работаю. С тобой, на этой самой кафедре.
Он на глазах мрачнеет, но я знаю, что не из-за новостей. Просто он предположил самое
худшее.
— Картер? — спрашивает он лаконично.
— Нет, Господь с тобой!
— А я кое-что заметил, — с облегчением улыбается Клегг и берет меня за руку,
рассматривает колечко. Все правильно, теперь все будут смотреть. Давай, Джо, срочно
хвастаемся, все как положено.
— Брюс. Его зовут Брюс. Он прилетел из Штатов, со мной.
— Он красивый или порядочный? — сходу спрашивает Клегг.
— Ммм… порядочный, — отвечаю я.
Однако Клегг качает головой и вздыхает.
— Неправильный ответ.
— Почему?
— Правильный — единственный.
Спорю, Мадлен для Роберта единственная, он бы ни секунды не сомневался в своих словах.
— Мне двадцать шесть, ему — тридцать. Мы уже год вместе. И он единственный.
Единственный кто сделал мне предложение, Роб. Он милый, его любят мои родители. Все не
так плохо, как ты думаешь.
— Но ради него ты домой не побежишь, никогда не станешь подглядывать за тем, как он
спит, не будешь искать в детских лицах его черточки…
— Все, пойду и расплачусь, — поднимаю я бровь, старательно игнорируя разрастающуюся
внутри панику. — А еще лучше кофе выпью. Я же к тебе первому прибежала. Ну, так что, ты со
мной?
— Ты стала такой гадкой, — морщится Роб.
— У меня было ужасное лето, — фыркаю я. — Капучино со сливками! — уговариваю я
Клегга.
— Уговорила, — бурчит он и открывает для меня дверь.
Мы сидим в буфете. Вот что изменилось здесь кардинально. И это к лучшему, стало
значительно приятнее. Кстати, кофе мне определенно нравится. Кажется, я стану местным
завсегдатаем.
— Новости? — спрашивает Клегг, явно намереваясь мне устроить блиц-опрос.
— Я Бабочка, — без обиняков сообщаю я.
Все, опрос окончен, потому что Клегг давится. Не ожидал. Я знала, что Робу не чужда
зависть, и это не очень приятно, но так будут реагировать все. Привыкаем. Роберту я могу,
должна рассказать все так, как оно было в действительности. Потому что он друг и обидится,
если утаю.
— Около полутора месяцев назад меня приглашал к ним Монацелли. Но я ему отказала. —
Клегг, кажется, давится снова. Я участливо стучу его по спине, представляя, что сделает со
мной Мадлен, если ее муж умрет здесь из-за известий о моем недавнем прошлом. Наконец,
Клегг вытирает платочком уголки глаз и смотрит на меня. Даже хочет что-то сказать, но
задыхается, снова кашляет. И пока он не в состоянии высказать мне все, что думает по поводу
моего идиотизма, я продолжаю. — Я отказала ему из-за Картера. А потом Картер сам стал
сеньором Хакером и сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться. И вот тебе я,
первая Бабочка Шона Картера. Ты только не умирай, Роб…
— Я стою и молюсь, чтобы эти белые вихры мне померещились, — громко говорит Хелен
Амберт из-за моей спины. И весь кафетерий на нас оборачивается. Вот уж без кого бы моя
жизнь в Сиднее точно стала лучше. Но разве в университете Шона Картера может не быть
подлянки размером с одно непомерно раздутое эго? Да это же меньшее из зол! — В двадцать
твое увлечение перекисью водорода казалось по-детски милым, Конелл, но в двадцать шесть —
явный пережиток.
— Присаживайся, Хелен, может, полегчает, — так же громко отвечаю я. Теперь
заинтересованы даже те, кто раньше не обращал на нас внимания. — Преподаешь, значит?
— Ага, на кафедре Картера, — улыбается она так, будто это достижение равносильно
Читать дальше