Василь Гигевич - Гуманоиды - Прямой контакт

... А затем я вижу, как он, тот парень, усталый, словно блудный сын, воз­вращается туда, куда все в свое время возвращаются — к истокам своим...

Тихий летний вечер. Идет он через луг по узкой тропинке, ведущей к тому дому, из которого когда-то ушел в мир... Сеется, шелестя, дождь, и вдалеке, за стеной дождя и тумана, слышно, как звенит цепь, которой спутана лошадь...

И думает он, что скоро, очень скоро, когда душа успокоится, он начнет писать новый рассказ о лошади, гуляющей на воле...

И опять же — понимаю: время не властно над этим несчастно-счастли­вым поэтом, писавшим о добре и надежде.

И еще увидел голубоглазого юношу, заболевшего туберкулезом. Смотрел, как он сидит на скамейке на морском берегу и смотрит вдаль на белопенные волны. То и дело кашляя, вспоминает свою родину, свой край, как будто про­клятый Богом, никогда не бывший счастливым...

И начинает шептать, шептать строки стихотворения про деда, который спустился с печи и сидит у реки, греясь на солнце, и не жалеет, что скоро станет землей. Парень шепчет о своей душе, словно дикий ястреб, рвущийся в небо, на простор...

И не одинок он, ведь книжку имеет.

И опять же, знаю точно, что время не властно над этим парнем, никто над ним не властен — ни философы, ни хохмачи, которые из жизни и смерти очередную шутку лепят, ни политики, наперед все знающие...

И тут словно пелена упала с глаз моих. И подумалось мне...

О-о, не скажу я вам, о чем думалось мне в те минуты, когда домой воз­вращался и через иллюминатор самолета смотрел свысока на беззащитно открытую землю, без которой человек не может жить...

P. S. С моих слов друг записал все верно, ничего от себя не добавил. Если будет печатать мои приключения, то пусть гонорар возьмет себе. Даю разре­шение на публикацию. Под чем и подпись ставлю.

Базыль, родом из Житива.

Перевод с белорусского Максима ПЕЧЕНЯ.