w - Vasilyev Boris Lyubi Rossiyu V Nepogodu

Вот свидетельство Александра Дюма-отца, посетившего Кавказ в

начале второй половины девятнадцатого века. Он прибыл туда из цент-

ральной России и называл жителей Кавказа общим именем, принятым

тогда в Европе: "татары":

"Какая разница между этими суровыми татарами и смиренными

крестьянами, которых мы встречали от Твери до Астрахани!"

Это разница между свободными людьми и людьми крепостными,

а по сути - рабами, о чем разговор пойдет ниже. Вот эта разница и

обеспечила жителям Кавказа захват рынков, а нам, русским, унылую

компенсацию в виде изменения собственного былого восторга пред их

веселой внутренней свободой. Внутренней, подчеркиваю. У нас,

русских, она - внешняя, до внутренней надо еще дорасти и, дай Бог,

чтобы это удалось нашим внукам и правнукам!

И что же остается в основе как антисемитизма, так и антикав-

казских настроений? Зависть, и ничего более. Самая черная и самая

страшная из всех страстей человеческих.

Еще пример? Пожалуйста. Почему в Советском Союзе не

существовало социального антисемитизма? А когда его вздумали

возродить, то пришлось, во-первых, прибегнуть к его государственной

форме, а, вовторых, затратить немало труда и времени? Да потому что

при социализме завидовать практически было нечему. (Хотя и тогда

завидовали, да еще как! Вплоть до устранения предмета зависти, но об

этом - потом).

Дело в том, что социализм - общественно-экономическая

формация, предполагающая власть и благополучие усредненного

человека. Не героя, не супермена, не пассионария, не авантюриста,

наконец, а человека обыкновенного, в меру талантливого, в меру

энергичного, в меру работящего и безмерно послушного при этом.

Естественно, я имею в виду социализм советского розлива, который и

погиб-то именно в силу сказанного в предыдущей фразе.

14

История не терпит сослагательного наклонения: что было - то

было. Ничего переделать уже невозможно...

Тогда для чего изучают историю во всех странах и у всех наро-

дов? Тогда почему одно из древнейших в мире литературных

сочинений - "Илиада" Гомера - рассказывает именно о реальном

историческом событии? То же самое можно сказать о русских былинах,

об ирландских сагах, о легендах о Нибелунгах, о "Песни о Роланде".

Какая необходимость заставляла наших далеких предков рассказывать

об исторических событиях в жизни своих народов? Или - точнее - какая

потребность?

В предисловии к "Философии истории" Гегель напоминает о том,

что "для камердинера не существует героя, но не потому, что второй -

не герой, а потому, что первый - камердинер". И в этом напоминании

содержится ответ, почему мы начинаем знакомство с историей, еще

сидя за школьной партой. И почему курс этой школьной истории в

русских гимназиях был несоизмеримо более обширным, нежели в

наших сегодняшних, а, тем паче, вчерашних школьных учебниках.

Потребность в этом возникла не вследствие любознательности, а

по причине острейшей необходимости формирования в последующих

поколенииях

фундамента

для

постижения

СОЦИАЛЬНОЙ

НРАВСТВЕННОСТИ, без которой невозможно существование народа

в целом как национального объединения.

Если литература появилась на свет для воспроизводства

нравственности

ЛИЧНОЙ

(а

совсем

не

для

приятного

времяпровождения), то история - и только история! - есть могучий и

постоянный источник воспитания нравственности СОЦИАЛЬНОЙ.

Уберите ее из школьных программ, перестаньте восхищаться деяниями

исторических героев, сорвите с них венцы героического примера для

подрастающего поколения, и вы в конечном итоге весьма скоро (что

мы и покажем впоследствии) получите народ, лишенный исторической

памяти. Народ, который окажется способным ценить и защищать то-

лько место своего обитания. Свою землю, то есть, принадлежащую

лично ему географию, которую во всех странах мира именуют

Родиной, но не свою самобытность. Вы получите народ без Отечества,

народ, состоящий из ущербных сирот, готовых уступить любому

агрессору свою землю, если этот агрессор гарантирует, что не прогонит

вас с насиженного места. Не с отчих могил, а со знакомого, с детства

15

привычного поля, луга, речки или березовой рощи. И таковое

случалось в истории народов сплошь да рядом.

Мы, сегоняшние русские, воприняли свободу прежде всего как