Juan Román - 0840088001426705588 .. - .

симптомы в подобных случаях: сердечно-сосудистые и/или дыхательные расстройства (он

тяжело дышал, когда во время рождественского визита в Нью-Йорк оказался на холоде);

опухание ног (обычно признак плохого кровообращения); трудности с мелкой моторикой;

головная боль и тошнота, иногда приводящая к рвоте; и в крайних случаях (возможно, три

или четыре раза за всю его жизнь) - настоящая потеря сознания. Я не знаю, почему у него

были именно такие симптомы.

Чем могло быть вызвано такое состояние? Кажется, нет ни одной реальной болезни,

дающей такие симптомы, но, кажется, можно выдвинуть одну гипотезу. Температура тела

у млекопитающих почти наверняка регулируется центральной нервной системой.

Эксперименты с животными показали, что повреждение хвостовой части гипоталамуса

могут вызывать у гомеотермических животных квазипойкилотермию: они не потеют при

жаркой погоде, но и не дрожат при холодной погоде. Лавкрафт, конечно, признавался , что

обильно потеет при жаркой погоде, но, тем не менее, заявлял, что чувствовал себя при

этом безмерно энергичным. Тем не менее, на мой взгляд, есть некоторая возможность того,

что некое повреждение гипоталамуса - никак не затронувшее интеллектуальных или

творческих способностей - ответственно за чувствительность Лавкрафта к холоду.

И все же Лавкрафт совершенно ясно писал, что его "грипп" неизменно ослабевал, когда

погода улучшалась. Так, во всяком случае, было зимой 1935-36 гг. Этот факт мог навести

Лавкрафта на мысль, что его проблемы с пищеварением - некий побочный продукт его

гиперчувствительности к холоду, которую он явно считал неизлечимой; если это так, то,

возможно, это способствовало его отказу встречаться с врачами вплоть до самого конца.

О последнем месяце жизни Лавкрафта невероятно тяжело даже читать; на что это было

похоже, едва ли вообще можно представить. Этот период внезапно стал для нас более

ярким благодаря документу, который долго считали утраченным или даже

вымышленным, - "предсмертному дневнику", который Лавкрафт вел, пока еще мог

держать перо. Реального документа у нас нет: после смерти Лавкрафта Энни Гемвелл

отдала его Р.Х. Барлоу, и впоследствии он затерялся; однако Барлоу скопировал выдержки

из него в письмо к Огюсту Дерлету. Эта выборка, дополненная медицинскими записями и

воспоминаниям двух лечивших Лавкрафта врачей, рассказывает нам неприкрытую правду

о его последних днях.

Лавкрафт начал вести дневник в самом начале 1937 г. Он отмечает затяжное

расстройство желудка, мучившее его первые три недели января. К 27 января относится

одно любопытное замечание: "пересматриваю историю Римеля". Он закончил работу над

ним на следующий день. Это рассказ, названный "Из моря" [From the Sea], Лавкрафт

возвратил Римелю в середине февраля "с теми незначительными изменениями, которые я

счел необходимыми". Рассказ, очевидно, не был издан и, по-видимому, ныне утрачен.

Однако сколь бы незначительны не были изменения, это последняя вещь, над которой

работал Лавкрафт.

16 февраля был вызван доктор Сесил Кальверт Дастин. Согласно его воспоминаниям, он

немедленно понял, что Лавкрафт страдает от терминальной стадии рака, так что он,

вероятно, выписал множество болеутоляющих средств. Состояние Лавкрафта не

улучшалось, и лекарства казалось совсем не облегчали его боль. Он взял привычку спать в

кресле, так как не мог удобно улечься. Кроме того, у него сильно раздулся живот. Это была

жидкость в брюшной полости, скопившаяся из-за почечной недостаточности.

27 февраля Энни сообщила доктору Дастину, что Лавкрафту стало намного хуже.

Вызванный Дастин, по его словам, известил Лавкрафта, что его состояние смертельно.

Лавкрафт, конечно, сделал хорошую мину, просто сказав своим друзьям и коллегам, что

будет нетрудоспособен в течение неопределенного периода времени; но, возможно, он

предполагал, что этот эвфемизм правильно поймут. 1 марта Энни попросила Дастина

вызвать специалиста по внутренним болезням. Дастин связался с доктором Уильямом

Литом, но на этой стадии сделать можно было немного. Все становится ясно из записи от 2

марта: "боль - дремота - сильная боль - передышка - огромная боль". 3 и 4 марта заглянули

Гарри Бробст с женой; Бробст, с его познаниями в медицине, должно быть, немедленно

распознал природу состояния Лавкрафта, хотя в письмах к общим знакомым тоже сделал